Книга Ванька 4 - Сергей Анатольевич Куковякин

А, сколько ещё убийств планировалось и сорвалось…

Зинаида Коноплянникова окончила женскую учительскую семинарию. Получение женщиной в России образования, сейчас уже, конечно, не нонсенс, но достаточно редко. В сельской школе она начала преподавать, но дома имела антирелигиозную литературу, в церковь не ходила, на всех углах открыто заявляла, что Бога нет, а потому не может быть и земного царя.

Вот так, не больше и не меньше.

За революционную пропаганду среди крестьян, понятное дело, была арестована и заключена в Трубецкой бастион. Однако, вскоре её освободили, а выйдя на свободу, она примкнула к партии эсеров.

Тут и понеслось…

В пятом году Коноплянникову арестовывают с багажом из химикатов и составных частей для самодельной бомбы, но всё же дело обходится без тюрьмы.

В шестом году бывшая сельская учительница входит в Летучий боевой отряд Северной области.

— Зинаида, возьми…

В руки девушки соратником по борьбе был вложен браунинг.

Да, для этого она и в столице — чтобы окончательно согласовать свою жизнь с идеей.

— Цель?

— Каратель генерал-майор Мин.

— Когда?

— Завтра.

— Где?

— Станция Новый Петергоф. Там он будет с женой и дочерью.

— Кого?

— Только его, семью не трогать.

— Хорошо…

Однако, буквально к вечеру цель поменялась.

Террористам доподлинно стало известно, что завтра на испытательных собеседованиях в Императорской военно-медицинской академии сам Великий князь Николай Николаевич будет присутствовать. Возжелалось председателю Совета государственной обороны, Главнокомандующему войсками Гвардии и Санкт-Петербургского военного округа своими очами наблюдать из кого военных докторов будут готовить. Ну, это в его характере — горяч, нетерпелив, постоянно вмешивается в работу военного и морского министров, и не только…

— Зинаида, завтрашняя цель меняется.

— Кто?

— Великий князь Николай Николаевич.

— Где?

— Перед военно-медицинской академией.

— Когда?

— Утром, по его прибытию.

— Оружие?

— То же, что для командира лейб-гвардии Семеновского полка было приготовлено.

— Хорошо.

Никаких сомнений в правоте её будущих действий у Зинаиды Коноплянниковой не возникло…

Глава 42

Глава 42 Встреча перед академией

Ночью перед собеседованием я за книгами засиделся что-то долгонько.

Но, как говорится, перед смертью не надышишься.

Зевнул, третий том руководства по анатомии Зернова захлопнул.

Всё… Нет у меня уже никакой моченьки. Хватит. Надо и поспать немного… Утром свежую голову надо иметь.

В восемь часов, когда еле глаза продрал, рядом с моей кроватью на стуле уже новая форма лежала. Что, её мне всю ночь шили? Однако, так оно и получается.

Фасон моей обновки был как у прежней, выданной ещё по возвращению из японского плена, форменной солдатской одежды. Однако, сукно… Не каждый офицер мог такое себе позволить.

Оделся — сидит как влитая.

Да, индивидуальный пошив, это тебе не массовое фабричное производство. Ну, и Абрам Моисеевич — мастер своего дела.

Прикрепил куда положено награды.

Всё. Готов к труду и обороне…

После завтрака неожиданности и начались.

— Иван, я с тобой поеду.

Оба на… Александр Владимирович решил мне компанию составить! Понятное дело, на собеседовании он присутствовать не будет, высадит меня из своего автомобиля с фигуркой крылатой девушки на капоте и по своим делам поедет. Через час вернётся. Со мной к этому времени комиссия уже должна закончить.

Кстати, о маскоте. «Дух Экстаза», «Эмили», «Серебряная леди» или даже «Элли в ночнушке» — каких только забавных прозвищ не имеет эта статуэтка, которая традиционно красуется на капоте «Роллс-Ройса», не должна на машине Александра Владимировича красоваться! У нас тут сейчас на дворе одна тысяча девятьсот шестой год, а она только через пять лет появится.

Вот так. Откуда знаю? У деда моего друг маскоты собирает. Начал он свою коллекцию ещё на войне. У вражеских автомобилей капоты от фигурок освобождал без раздумий и угрызений совести. Чуть не мешок маскотов затрофеил. Сейчас они у него дома на полочках расставлены. Есть там и аист с Hispano-Suiza, и тётеньки с развевающимися шарфами, мужики в шлемах с крыльями как у самолета, всякие бегущие звери… Имеется даже маскот в виде хромированной единицы. Есть и фигурки на радиаторы из стекла. Одна из них голову орла изображает. Про наших горьковских оленей я уже и не говорю.

«Духов экстаза» в этой коллекции даже несколько. Все друг от друга, немного, но отличаются. Друг деда говорил, что после отливки каждой такой фигурки форма разрушается и делают новую. Полученную отливку ещё и полируют вручную молотыми черешневыми косточками.

Почему здесь на автомобиле князя уже красуется маскот? Хрен его знает…

К академии мы подъехали почти одновременно с ещё двумя автомобилями.

— Ого!

Поручик аж на своем сиденьи заерзал.

— Что? — не понял я, что его так удивило.

— Знаешь, чей это «Delaunay-Belleville»?

— Откуда… — мне как-то сейчас не до автомобилей было — перед собеседованием меня слегка поколачивало.

— Николая Александровича…

Александр Владимирович подался вперёд, пытался разглядеть — кто за рулём.

— Государя-императора? — настал черёд мне заерзать на дорогущей коже.

— Его… Так… Сам за рулём. С ним — Великий князь Николай Николаевич.

— Выходим? Переждем? — я вопросительно посмотрел на князя.

— Выходим. — кивнул мне Александр Владимирович.

Вот ещё плюс столичной жизни — государя можно воочию увидеть, а не только на полтиннике или рубле.

— Подогрев пола, оконные жалюзи, электрическое освещение салона, откидные подножки-лесенки… — покидая салон своего Rolls-Royce, князь перечислял мне эксклюзивные функции императорского автомобиля. — Сам за рулём, без Орлова…

Эк, его торкнуло. У самого же машина — хоть куда… Завидует, что ли?

Князь и я, император и Великий князь, а также кто-то ещё из Mercedes вышли с разницей в несколько секунд. Улица перед академией была пуста, лишь через проезжую часть от нас какая-то невысокая девушка в тёмных одеждах стояла. Только что её не было, а тут — как из непонятно откуда появилась. Словно с неба свалилась.

Один из сопровождающих императора только к ней первый шаг сделал, как в руке её пистолет оказался.

В кого она будет стрелять — про это гадать даже не надо было. Не в меня, или в князя даже. Её цель — Николай Александрович.

Глава 43

Глава 43 Спаситель

Пуля, она — быстрее любого бузника.

Про мастера восточных боевых искусств, можно сказать то же самое.

Тем более, что мастером таким я не являлся. Был только в самом начале пути.

Так, так, так, а кто камни метать в цель в селе Федора учился? Пушкин?

Никакой не Пушкин, а самый настоящий Иван Воробьев…

Только ни одного булыжника в моём поле зрения сейчас не наблюдается. Мостовая ухоженная, крепкая, попробуй из неё камень выковыряй…

Фуражку кинуть? Пулю шапкой закидать? Не наш путь…

Мой портсигар!!!

Вот его, метнуть в голову девушке с пистолетом и можно.

Жалко, конечно, но больше ничего такого у меня нет…

Булыжник — оружие пролетариата, а у меня пусть оружием портсигар будет. Портсигар у меня тяжеленький. В нём не меньше чем пол фунта серебра будет. Плюс накладочки. Тут теперь мода такая — на портсигары с накладочками. На моем портсигаре их четыре. Первая — Знак отличия военного ордена. Понятно — его уменьшенная копия. Вторая накладка — медаль за японскую компанию, третья — копия моей медали Красного Креста. Сам крестик на ней даже красной эмалью покрыт. Ну, и четвертая — это уменьшенная японская лагерная медаль. Так Александр Владимирович своё чувство юмора проявил. Портсигар — это его подарок, он мне его утром вручил торжественно. Да, ещё и гравировка на портсигаре имеется — «В память об Японии».

Сопровождающий императора ещё не успел четвёртый шаг ступить, как серебряный прямоугольник с закругленными углами девице в тёмных одеждах прямо в лоб угодил. Метал я портсигар что было сил, ей и хватило. Сама она, как стояла, так и рухнула, а пистолет её о брусчатку жалобно звякнул.

Тут и набежали на неё сопровождающие Николая Александровича из второго автомобиля, руки барышне нещадно заломили и в сторонку оттащили. Она и не сопротивлялась — без чувств бедняжка была.

Царствующая особа и понять до конца ничего не успела, быстро всё это произошло.

Тут загомонили всё, ещё какие-то люди в мундирах из дверей академии выскочили. Меня и князя-поручика в сторону оттеснили…

Что теперь метаться-то? Всё уже.