— Это не у нас. Это отдел, в департаменте по сектору.
— Ух ты, — Щукин озадаченно почесал затылок. — А сама функция у вас что, никак не реализована? Допустим, вам у нас нужно по профилю заявление принять и тут же отработать? Ну мало ли, что-то срочное.
— Оборудование, софт и лицензируемые виды деятельности в одном флаконе, — небрежно уронил дежурный. — Пятый этаж. Дверь пять четыре один.
— Ты как на собственную свадьбу несёшься, так радуешься, — недовольно проворчал Хван, болтаясь в кильватере русского на лестнице через четверть минуты.
— Интересно же! — ковыляя и хромая на обе ноги, новый знакомый был полон оптимизма.
А вот когда кореец увидел, с кем придётся иметь дело на пятом этаже, он резко погрустнел.
У Щукина, в принципе, была неплохая идея. Она сводилась всё к тому же варианту развести вопрос лично, только явиться при этом к копам первым. Не дожидаться тех.
Это, кстати, инженеру ни под каким соусом даже в голову не приходило.
Но слухи в профессиональной среде — вещь полезная. Как назло, в кабинете они напоролись на бабу.
Оторванный от реальности Щукин, похоже, не понимал: именно с женщиной их шансы нормально договориться резко уменьшились раз в десять.
К сожалению, переиграть и выйти уже тоже было нельзя — русский добросовестно заполнил внизу общую суть вопроса на стандартном планшете.
Бл***.
— Говорите. — Бабища оторвалась от рабочего экрана и подняла на них глаза, не предвещавшие ничего хорошего.
Глава 8
— Могу спросить, как к вам обращаться? — Щукин, видимо, прямо сейчас решил побить рекорды тупости всех подряд слонов в посудных лавках, говоря фигурально.
Заодно он, похоже, собрался проигнорировать и табличку с именем бабищи, приклеенную сбоку стола.
— Вот же идиот, — хмуро пробормотал Хван самому себе на грани слышимости, не сдержавшись.
Лупоглазое лицо нового знакомого так и светилось неуместной сейчас жизнерадостностью: русский буквально пожирал полицейскую глазами.
Ну да, сиськи без вопросов, зачётные. И сама ничего, машинально отметил кореец. Но неужели этот гений медицины забыл всё то, о чём они только что говорили? Бабы — в принципе табу! Ещё и здесь!
Рука-лицо.
— Моё имя указано на рабочем месте, — ровно ответила коп, на удивление вежливо хлопая вначале глазами, затем рукой по табличке.
Хм. А ведь кореец кое-что слышал в чатах именно о ней (других женщин в отделе пока не наблюдалось).
— Простите мне мой английский, — хихикнул оторвавшийся от реальности идиот-Щукин. — Но лично я на табличке вижу лишь вашу фамилию, это никак не имя. Имя могу спросить? Если, конечно, не возбраняется правилами. Со своей стороны обещаю: это никого ни к чему не обязывает и на поблажки при разбирательстве не претендую! — Недоучившийся медик разве что чечётку не выбил в порыве энтузиазма, сияя электрической лампочкой.
Он что, мозгами тронулся? Её кадрить решил, здесь, прямо в участке?! Да он совсем…?!
Хван почувствовал, как его собственную спину заливает липкий-липкий пот, несмотря на стандартные двадцать пять градусов по Цельсию в помещении. Настала пора вмешаться, кажется, а то этот красавец сейчас наговорит.
— Мы хотели узнать… — открыл было рот кореец.
— Погоди! — Шукин, не заморачиваясь приличиями, тупо накрыл рот друга своей ладонью.
— Момент! — к дикому изумлению азиата, вслед за новым товарищем в его сторону недовольно стрельнула глазами и бабища. — По очереди говорите! — в её взгляде уверенно читалась лёгкая неприязнь, причём именно по отношению к ДжоЧже. — Сейчас его очередь! — Она вновь повернулась в сторону русского, мгновенно меняя выражение лица на нейтральное.
Бл*, да что у них происходит?!
Кореец обиженно лязгнул зубами, захлопывая рот, широко открывая глаза и превращаясь в слух.
— Джордан. Меня зовут Джордан, — чуть ли не дружелюбно ответила детектив Лоу, как явствовало из таблички на рабочем столе. — Но хочу предупредить на старте: вы правы в том отношении, что личные подкаты не повлияют на итог всего разбирательства.
Не то чтоб в её голосе прозвучала сталь, но Хвану мгновенно стало ещё неуютнее. Плюс этот дурацкий пот по спине, бли-и-ин.
— Хорошо, что вы пришли сами. — Продолжила тем временем коп. — Это был очень грамотный шаг с точки зрения вашей личной перспективы.
Э, она в курсе?! Откуда? Мысли ДжоЧже неслись, словно дикие кони галопом.
— Вы уже в курсе?! — язык в корейца первый раз в жизни обогнал его же мозги.
Он мгновенно схлопотал ещё два взгляда: любопытный от товарища и раздражённый — от сотрудницы участка.
— Я успела прочесть ваше заявление, которое вы составили минуту назад внизу, — подтвердила бабища, нервно кривясь и демонстрируя Хвану едва ли не раздражение.
— Это было его заявление! — пискнул последний рефлекторно.
Сейчас он очень хорошо понимал, что испытывает кролик, глядя в глаза кобре.
Джордан опустила уголки рта, картинно прикрыла веки и подняла брови.
После этого она раскрыла глаза, фиксируя на четверть секунды взгляд на корейце. И глубоко, медленно вздохнула.
— МОЛЧУ! — ДжоЧже, старательно выпучившись, на всякий случай закрыл собственный рот обеими ладонями уже сам.
— Сделайте такое одолжение, — процедила Лоу, возвращаясь к своему любимчику (?).
Что происходит??? Впрочем, инженеру хватило ума оставить этот вопрос при себе и просто наблюдать, что будет.
— Это было моё заявление, — раздался жизнерадостный до дебилизма голос товарища. — Это важно, что оно именно моё, так как мой спутник ни при чём. Я очень хотел с вами обсудить кое-какие моменты, можно?
Похоже, Щукин, вопреки здравому смыслу и однозначной опасности ситуации, по убогости своей (его собственные слова) ощущал себя рыбой в воде. Либо — банально не понимал, что давно пора трястись и бояться.
И зачем я сюда попёрся, в который раз за три секунды мелькнуло у Хвана. Пусть бы лучше сами за мной пришли.
— Вы на моей памяти первый, кто столь настойчиво добивается аудиенции по такому необычному поводу, — фыркнула бабища. — Итак…?
Хотя она и смотрела снизу вверх (поскольку сидела, а они стояли), никаких иллюзий у более опытного ДжоЧже это не вызывало.
— А мы можем продолжить в допросной? — будь Щукин фокстерьером, сейчас точно вилял бы хвостом и припадал на задние лапы. — Не тут? — он повёл рукой вокруг себя.
Кореец не стал сдерживаться и всё-таки накрыл себе лицо ладонью, глухо замычав, как от зубной боли.
