Книга Терновая Лилия - Нинель Мягкова

— Он не принимает.

— В смысле? У него выходной? — уточнила я. — А когда он будет на месте? Я хочу задать ему пару вопросов.

— Вы не понимаете, мадемуазель. Он не принимает вас, — лакей выделил голосом последнее слово, и до меня наконец дошло. Нас внесли в чёрный список и запретили посещение административного корпуса.

А это может означать только одно — гильдию нам открывать не собираются.

Но отступать в мои намерения не входило.

— Я не уйду, пока не поговорю с мсье де Марроном, — твёрдо заявила я.

— Мы позовём жандармов, — прикрикнул на меня лакей и снова оглянулся на стражников. Те придвинулись ближе, ненавязчиво поигрывая алебардами.

Несмотря на мое пребывание в камере, их я не боялась. Арестовывать они права не имеют — только не пустить или задержать. А я в данный момент ничего не нарушаю, беседовать с лакеем — не преступление. Пусть даже на несколько повышенных тонах.

— С какой стати? — возмутилась я, не замечая собирающейся за моей спиной толпы. — Я всего лишь хочу поговорить с чиновником, отклонившим мою заявку, и по закону имею на это полное право.

Не зря я изучала и зубрила королевские указы, лежа на уютном чердаке Ирен. Несмотря на то, что законодательного свода как такового в королевстве еще не было, указы весьма недвусмысленно обозначали рамки дозволенного. В том числе, возможность любому жителю страны получить аудиенцию у чиновника любого ранга вплоть до самого короля. Другой вопрос, что положительного результата беседы эта возможность не гарантировала, но мне главное было выяснить, что именно пошло не так. Поэтому я продолжала напирать.

— Позовите де Маррона! — уже громче проскандировала я, и собравшаяся толпа радостно подхватила речевку. Бездельникам за моей спиной не было никакого дела ни до гильдии, ни до администрации — поорать на центральной площади само по себе занятие увлекательное.

Несколько жандармов и правда появились, для контроля нарастающего беспорядка, но пока что не вмешивались. Никто ничего не громил, и я мысленно молила высшие силы, чтобы так и продолжалось, потому что второй раз в камеру мне не хотелось категорически. Лакей на крыльце попеременно краснел и бледнел, не готовый к подобному скандалу. Раньше, получая отказ, люди покорно уходили, не устраивая сцен и не требуя объяснений. Не повезло ему наткнуться на полоумную меня.

Но и мы с Ирен не для того столько времени пыхтели над уставом, чтобы нас завернули с порога, еще и облапошив на десять ливров. Хотя бы деньги, вложенные в предприятие, я точно собиралась вернуть.

То ли мсье чиновнику спешно доложили о несанкционированном митинге, то ли он сам меня увидел и услышал, — не знаю, на какую сторону выходят окна его кабинета, — но через пару минут он вылетел из дверей как ошпаренный и понёсся ко мне.

Когда на крыльце административного корпуса показался де Маррон и с многословными громогласными извинениями подхватил меня под локоть, в толпе даже раздалось несколько разочарованных возгласов. Очень уж им понравилось развлечение в моем лице и терять его не хотелось. Но чиновник быстро утащил меня по узкой гравийной дорожке куда-то в сторону, вглубь королевского сада, я и пикнуть не успела, и несостоявшиеся демонстранты постепенно разошлись по своим делам. Жандармы и стражники на входе отчётливо выдохнули с облегчением.

Де Маррон вёл меня все глубже в посадки, избегая оживленных дорожек, и у меня грешным делом закралась мысль, а не собирается ли он скандальную девицу, то есть меня, прикопать тут же, под кустиком? Тряхнув головой, так что чуть не слетела модная шляпка, я отогнала дурные мысли.

Да, сегодня я оделась прилично, чтобы вызывать уважение, а не жалость. На мне красовалось изысканное платье, почти в пол, с глубоким квадратным вырезом, который, если бы не гипюр по краю, открывал бы даже слишком много, благо мне было что показать миру. Туфли из новой коллекции мадам Шаппель при каждом шаге кокетливо выглядывали из-под подола, сверкая узорчатыми металлическими пряжками, — очередной мой вклад в развитие кузнечного дела.

— Постойте, я не могу так бежать! — взмолилась я, выдирая локоть из цепких пальцев чиновника. На самом деле проблема была не в скорости передвижения: люди на дорожках попадались нам все реже, и уходить в непролазную чащу с тем, кто должен мне десять ливров, я не собиралась.

Де Маррон послушно притормозил, обернулся на меня и галантно предложил локоть. Я, подумав, положила на ткань сюртука кончики пальцев. Дальше мы пошли медленно и неспешно.

— Простите, что не известил вас о том, что вашу заявку отклонили, как подобает, — повинился чиновник. — Случай неординарный, так что определенной последовательности действий для него не установлено. Раньше в регистрации как-то не отказывали…

Ну конечно, кто же откажется от десяти ливров в казну! Понятно, почему нас не уведомили: мы бы пришли и потребовали деньги обратно. А если не пустить и прогнать с порога — запуганные простолюдины убегут, поджав хвост, и можно присвоить приличную сумму.

— Как отклонили? Мы же даже взнос уже уплатили, — растерянно перебила его я. — И Ирен всем все раздала, она сама говорила. Неужели возникли проблемы с остальными гильдейскими главами?

— Вовсе нет! — поспешно заверил меня де Маррон, ощутимо побледнев. Представил, наверное, как я пойду строить баррикады и организовывать демонстрации под окнами уважаемых людей.

Я с ума еще не сошла — за такое меня точно в тюрьму упрячут, но ему об этом знать не обязательно. Пусть боится как невменяемую, раз с нормальными людьми он разговаривать не хочет.

— Тогда в чем проблема? — моляще взглянула на него я. — Просто объясните, что именно не так, мы попытаемся изменить или дополнить. Устав не подходит? Или что-то в заявлении не так?

— Нет смысла что-то менять, — пряча глаза, пояснил чиновник. — Мы бы с превеликой радостью все оформили. Только вот нам сверху не велели.

— Сверху? — не поняла я. Куда уже выше глав гильдий? Меня Ирен вчера лично заверяла, что со всеми переговорила, и сопроводила беседу увесистыми кошельками, так что проблем с этой стороны быть не должно.

Де Маррон закатил было глаза, пытаясь дать понять, насколько высоко сидят те самые, запретившие, но вместо этого вытаращил их до невозможности и закашлялся, подавившись фразой.

— Все объясняется довольно просто, — раздался за моей спиной знакомый голос.

Я мысленно застонала и медленно, как в кошмарном сне, обернулась.