А вот вечер удался: мы с мамой здорово отметили день рождения татарской балалайки. Это у нас с мамой такой прикол. Когда настроение ни к черту, мы выпивали своего фирменного и пели в караоке русские народные на татарском. Ну, это когда слова русские, а изо рта вылетают кырдым-мырдым смешные до коликов в боку. На наш праздник иногда захаживали тетка Глаша и ее двоюродная сестра, тоже наша подружайка.
Ну, мое-то настроение – ясное дело, а у мамы расстройство случилось, когда после посещения базара она обнаружила, что потеряла кошель с двумя сотнями. И как бы я ее ни утешала, она очень сокрушалась по поводу своей возрастной рассеянности. А мне было и смешно, и грешно: у меня в банке был целый миллион, который ежемесячно должен был приносить проценты в размере почти одной пенсий мамы. А на это можно было спокойно жить и радоваться жизни.
А-а, черт, совсем забыла, чего мне это будет стоить!
Но спать за деньги с симпатягой ресторатором пока не так задевало самолюбие, как то, что теперь вырисовывалась какая-то зависимость от него.
А еще я ужасно казнила себя за то, что сбежала тогда из торгового центра, когда Кирилл хотел что-то сказать.
Что же он хотел сказать? Может, о том, что хотел увезти меня на край света, где нет ни мам, ни пап, ни сестер, а только аборигены, не говорящие на русском? А может, просто: я тебя люблю, вернись ко мне?
К сожалению, это была утопия. Он никогда не оставил бы свой пост, свое положение. Он слишком нуждался в этом сообществе, где все его члены подпитывали чувство собственной значимости. А кем бы он был без своего положения?!
А я была бы не прочь, если бы он и впрямь решил увезти меня на аборигеновы горы или к черту на кулички.
И тем не менее я морально готовилась к завтрашнему ужину с Македонским (теперь это была его кликуха).
О-о, прошу прощения, прозвище!
Яра – не годилось, будто бычок – осеменитель.
Чтобы скоротать отчего-то бессонную ночь, я до самого утра смотрела старые видеокассеты, где мы с мамой, еще живым папой и Анной отдыхали в Сочи. Наш папа был великим человеком и в прямом, и в переносном смысле. Он служил полковником в Екатеринбургском военном гарнизоне. У него всегда были широкие возможности и широкая спина. Мы всегда были за ним как за каменной стеной.
Ох-х, если бы он видел, в кого выросла его дочь, отпорол бы меня своим блестящим армейским ремнем по причинному месту, а мой язык давно бы висел на охотничьей доске, как трофей охотника на дикарей.
В общем, одним глазом смотрела в телевизор, другим – на раскрытый шкаф с множеством тряпок от прошлой жизни.
Эх, вот надо же! Бывает так, что с жизнью старой распрощался, а столько шикарных напоминаний осталось.
Какой бы принципиальной ни была, сил выбросить вещи, купленные себе для Кирилла, не было. Каждая из них напоминала об особенном событии, вечере, ночи…
Ой, какая же я была все-таки сентиментальная!
Ну, а если честно, то это были просто дорогие, стильные, невероятно комфортные вещи: платья, кофточки, юбочки, на которые действительно не поднималась рука, чтобы выбросить.
А зачем была эта лукавая принципиальность, когда я великолепно смотрелась в этих нарядах? Да и что говорить – на другие мне было не заработать еще века два. А выглядеть плохо я не могла себе позволить.
Вот ведь какая досада!
Утром ничего не изменилось. Только от маминой абрикосовой настойки сушило во рту и першило в горле.
Целый день я занимала себя всякой всячиной только, чтобы не думать о том, как буду выглядеть к шести и как буду себя вести. Мама до обеда копалась в своем цветнике, и Сенька был занят кротами, опахивающими наш сад и огород.
Вторую половину дня я прошарилась по базару и набережной, потратив последние пятьдесят гривен из зарплаты от Абрама на покупку продуктов. А маме сказала, что выполняю свое первое поручение на работе.
Зачем было все это вранье, сама не понимаю? Ничего же нет криминального в том, что я сделала, а сказать матери о своем поступке язык не поворачивался. Если бы она узнала, что у меня появился другой мужчина, конечно, попросила бы все рассказать и познакомить с ним. А этого мне совсем не нужно. Вот еще!
О-о, бедняжка, она все еще надеялась, что Кирилл вернется за мной и все у нас наладится. Но что было толку объяснять ей, что я сама не стану наладчиком? Снова попасть в террариум? Нет, боюсь, никаких сывороток не хватит!
А после четырех вечера я уже всерьез задумалась: что надеть на ужин? Куда собирался везти меня Ярослав? Конечно, было бы лучше, если бы куда-нибудь в людное место. Но начинать с частой диктовки своих условий было не выгодно. Однако первое условие сделки подстраховывало.
Короче, я перестала фантазировать и занялась собой.
Боги, я сама себе не хотела признаваться, что очень старательно подбираю платье для выхода на первое свидание. Но я не чувствовала романтики, это было какое-то чужое ощущение – свидание «под прицелом». Обычно на свидание идут с радостью и вдохновением, и даже летят…
О-о, как я летела на лазурный берег моря в Сочи. Там меня ждал Кирилл…
…А я, словно на кастинг. И все равно готовилась, как на настоящее свидание. Я подобрала соответствующий настроению гель для душа, духи, косметику, нижнее белье…
Господа боги, неужели он заставит меня лечь с ним в постель в первое же свидание?! И даже если так, то я должна быть готова к этому хотя бы внешне. Нужно было поставить четвертое условие – без интима. Ха-ха, но тогда зачем бы я ему сдалась?! И стал бы он отваливать целый миллион за меня! Глупая, все еще надеюсь на мужское великодушие и бескорыстие.
С другой стороны, я вспоминала его губы, линию лица, шеи, плеч, и это не вызывало желания избегать его ухаживаний. Это даже интриговало.
Как это будет с другим мужчиной? Что я буду чувствовать, понравится ли мне? Но, в конце концов, это просто химия и физика.
Даже если он коснется меня губами, не думаю, что почувствую отвращение. Ведь у него почти идеальная линия губ, не пухлые и не тонкие, упругие и поразительно ровные, гладкие, будто у него никогда не было герпеса или пересыхания. Это у меня дурацкая привычка кусать губы до крови. Хотя… нет, я уже над этим работаю и все меньше питаюсь собственной кровью.
Конечно, он мог бы быть стройнее, а не упитаннее, но первое, что привлекло внимание – это линии бицепсов и трицепсов. Они были четкими и вызывали уважение, если можно так сказать. Однозначно, Ярослав следил за своей формой и был развит физически.
Видимо, я так усердно работала над своим внешним видом, что даже мама заметила необычное старание.
– У тебя, никак, свидание?– с улыбкой спросила она, разглядывая меня из-за угла.
– Не прячься, я тебя вижу и слышу… А что, я как-то странно выгляжу, раз ты пришла к такому выводу?– разыграла спектакль я.
