Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
ПОЧЕМУ МЫ БОИМСЯ ЧУЖОГО ГНЕВА
Как мы говорили, триггеры и реакции – две стороны одной монеты. Нас можно спровоцировать на гнев: несправедливость будет стимулом, а гнев – реакцией. Нас также может спровоцировать и сам гнев – тогда реакцией будет задабривание или бегство. Оба варианта связаны со страхом. Чем же нас так пугает рассерженное лицо? Перечислим несколько вероятных объяснений.
• Возможно, в детстве мы видели только боль и оскорбления. В нашем сознании (посредством миндалины) это стало синонимом гнева. Такое происходит, когда отсутствует пример здорового, неагрессивного гнева. Переживая посттравматический стресс, мы крайне остро воспринимаем даже человека с нахмуренными бровями, ведь в нашем понимании это вполне может быть признаком реальной физической расправы. В таких случаях мы стремимся угождать людям. Мы предпочитаем успокаивать их, вместо того чтобы высказать свое мнение. Мы боимся чужого гнева, а еще больше – собственного.
• Гнев воспринимается как оппозиция, эквивалент отчуждения, разобщенности. Поскольку мы социальные существа, нас страшит участь изгнанника. Мы боимся оказаться на обочине, в то время как стая продолжит путь без нас. Вероятность быть брошенными страшит людей больше, чем любые другие психологические проблемы. Изгнание – это смерть. Иногда мы воспринимаем гнев, каким бы разумным и мягким он ни был, как угрозу изоляции. В таком случае угодить – значит выжить; не угодить – значит погибнуть.
• Мы видели, как раздражение перерастает в агрессию. Возможно, сами подвергались такой агрессии. Следовательно, теперь мы делаем все, что в нашей власти, чтобы сглаживать ситуацию, уступать, очаровывать улыбкой, льстить и заискивать. Мы даже готовы унизиться до подхалимства, быть на побегушках у человека, чей гнев приводит нас в ужас. Мы теряем чувство собственного достоинства, перестаем уважать себя. И становимся пассивными, на все согласными галерными рабами вместо сильных мореходов, которые не боятся шторма.
• Мы не спешим выражать свой гнев, потому что боимся, что нас не будут любить. Мы не осознаём, что адекватный гнев в итоге сближает людей. Только агрессия и оскорбления разрушают отношения. Настоящий же гнев не противоречит близким отношениям и даже укрепляет их. Когда мы выражаем недовольство, то делимся своими мыслями и чувствами. Мы допускаем весь спектр человеческих эмоций, поскольку все они имеют право на существование в любых адекватных отношениях.
• Страх гнева обостряет другую проблему. Мы боимся чужого гнева, потому что он внушает чувство незащищенности. Когда человек злится, это должно происходить в безопасной, защищенной атмосфере. В здоровых отношениях мы можем сказать: «Давай выясним, что нас с тобой пугает, и будем выражать гнев, обходя эти подводные камни. Давай договоримся, что нашим отношениям ничего не грозит, даже если мы очень сильно разозлимся».
Некоторые боятся открыто проявлять гнев и выбирают пассивно-агрессивное поведение. Они намеренно делают то, что нас расстраивает. К примеру, опаздывают на важное для нас событие, забывают о встрече, заставляют ревновать.
Когда человек искренне гневается, мы чувствуем себя в безопасности и не сбегаем: «Вижу, ты злишься, и я готов выслушать тебя». Но когда человек проявляет агрессию, оптимальная реакция – покинуть помещение: «Мне кажется, ты переступил черту и слишком агрессивно на меня нападаешь, так что я лучше уйду и вернусь, когда ты успокоишься. Тогда и поговорим».
Вместо того чтобы уйти, можно выбрать альтернативный вариант, если вы к нему готовы. Приведу памятный для меня пример из шестидесятых, когда я работал в центре психологической помощи в итальянском районе Бостона: к нам зашел незнакомец, мрачный, расстроенный, и буквально набросился на Энтони, местного жителя и спортсмена, который помогал нам в центре. Энтони не был психологом, но он ответил на поведение посетителя так, что я до сих пор помню его слова. «Слушай, приятель, мне не нравится, как ты себя ведешь, – начал он. – Ты меня пугаешь, а мне не нравится, когда меня пугают. Просто скажи, чего хочешь».
Много лет спустя я проанализировал слова Энтони. Первое предложение ставит границы – без агрессии и осуждения. Второе показывает уязвимость, которая тем не менее содержит в себе силу. Третье предлагает человеку высказать его потребность в приемлемой форме.
Я считаю эти три элемента – ограничения, уязвимость, просьба высказать нужду – идеальным проявлением решительности без агрессии. Я советую его в качестве адекватной реакции на гнев, если мы обладаем достаточно развитой ассертивностью, чтобы применить их на практике.
Обратите внимание, что Энтони испугался, но не позволил себя запугать и не стал лебезить перед разбушевавшимся посетителем. Вот что он сделал: 1) проявил неагрессивную прямоту, 2) не отступил, 3) создал условия для плодотворного общения. Чтобы осмелиться на такую реакцию, нужна большая сила духа и уважение к себе. А укреплять силу духа и уважение к себе можно только посредством практики.
Кстати, сердитый гость нашего центра с минуту молча смотрел на Энтони. Затем он объяснил, что ему нужно, причем спокойно и уважительно. Конечно, такой реакции агрессора никто не гарантирует. Но поведение другого человека уже не так важно, когда мы проявляем себя так, что этим по праву можно гордиться.
Если гнев, живущий в нашем сердце, останется без внимания и обратится на наших врагов, мы захотим уничтожить их. Поскольку это не решение проблемы, призываю вас, вооружившись любовью и состраданием, обратить взор внутрь и приручить бурный поток своего ума. Таков путь Бодхисаттвы.
Нгулчу Тогме Сангпо, «37 практик Бодхисаттвы»НОВЫЙ МИР
Мы стоим на пороге новой эры. Несмотря на одержанную победу, осталось немало поводов для беспокойства о будущей безопасности и выживании человечества. Благодаря научным открытиям разрушительная сила войны достигла таких масштабов, что пора пересмотреть саму концепцию войны… В течение многих веков совершались неоднократные попытки выработать международные процессы по предотвращению и разрешению конфликтов между народами. С самого начала эти методы приносили пользу, только когда речь шла о раздорах между отдельными гражданами, но механизмы работы с более масштабной международной конфронтацией никогда не давали результата. Военные альянсы, баланс сил, Лига наций – все они терпели поражение, и им оставался лишь один путь – горесть войны. Однако в наши дни невиданная разрушительность войн делает этот путь неприемлемым. Мы упустили последний шанс. И если теперь мы не бросим все силы на создание справедливой, беспристрастной системы, нам не избежать Армагеддона.
Генерал Дуглас Макартур, радиообращение с линкора «Миссури» после принятия капитуляции Японии, которая стала официальным завершением Второй мировой войны (2 сентября 1945 года)Мы начинаем жизнь не с чистого листа, а с конкретными установками, инстинктами, встроенными в нашу психику. Человеческий генофонд, безусловно, обладает потрясающими качествами. К примеру, мы способны обрести искупление в страданиях, любить друг друга безусловной любовью, с удивительной отвагой отстаивать свои права и права других людей. Мы можем заключать мир, заботиться о себе, друг о друге и обо всей планете. Мы способны быть справедливыми и даже щедрыми. Это примеры безупречных качеств и потенциала человеческих существ – ресурсов, которыми мы готовы делиться с миром.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
