«Вас должны отвергать хотя бы раз в день».
Мне было восемь, я слонялась по детской площадке. Не помню, где были моя лучшая подруга или знакомые, но в тот день я осталась наедине сама с собой.
Обеденный час подходил к концу. Утром шел дождь, асфальт был еще мокрым. Небо затянулось облаками, и, определенно, собирался новый ливень. В воздухе витало нечто зловещее.
По площадке рассеялись группы девочек. Одни висели вниз головой на шведской стенке в синих плиссированных юбках, заправленных в трусы. Другие играли в классики на квадратиках, нарисованных бананово-желтым мелком. Третьи прыгали через скакалку. Бекон, яйца, сыр и чипсы, что возьмешь ты подкрепиться?
Я внимательно осматривала площадку в поисках другого одиночки, с кем можно поиграть. Легкой мишени. Но никого не было. Зато я увидела двух девочек из моего класса, которые о чем-то говорили. Они сидели нога на ногу, явно подсмотрев за мамами. Одна ела чипсы, другая – изюм. Я им завидовала. Мне можно было только фрукты, и мой сегодняшний банан уже изрядно почернел. Я их немного знала, но мы никогда не играли вместе. Я подошла к ним и остановилась в нерешительности.
– Да? – откликнулась девочка с чипсами, которую звали Люси Т. В нашем классе было четыре Люси: Люси С, Люси В, Люси Д и Люси Т. Люси Т была умной, и у нее была старшая сестра в школе, что давало ей определенный статус. Ее непослушные, бесцветные кудри были такими густыми, что она не могла обернуть вокруг них резинку больше одного раза. Рядом сидела Люси Д, у которой были шелковые каштановые волосы и мягкий голос. У нее тоже были старшие сестры, а еще заграничные канцелярские принадлежности – из Италии и Франции. Это повышало ее статус вдвойне. Блокноты с континента с маленькими клетчатыми страничками были вершиной гламура в нашем классе.
– Можно с вами поиграть? – буркнула я. Как только я произнесла это, то тут же испугалась, что прозвучала отчаянно и наивно. Мне ведь было 8. Поздновато для игр. И почему я не сказала: «Можно с вами посидеть?», или «Можно с вами поболтать?» Моя ошибка повисла в воздухе. Девочки переглянулись.
– Нам надо подумать, – сказала Изюмная Люси.
– Не могла бы ты немного отойти, пока мы это обсудим? – спросила Чипсовая Люси.
Я отошла на несколько шагов и притворилась, что рассматриваю гигантский дуб. В прошлом году мы срывали с него листья, обводили их на бумаге и оставляли сушиться между книжных страниц. Мы собирали желуди и трогали его кору. Мне было жаль, что сейчас нельзя просто поиграть с деревом.
– Можешь вернуться, – крикнула Изюмная Люси.
Я подошла.
– Ты не сможешь сегодня с нами поиграть, – сказала Чипсовая Люси. Прямо. Решительно.
– Но, может быть, завтра, – сказала Изюмная Люси со слабой улыбкой сожаления о том, как все получилось.
– Хорошо, спасибо, – сказала я.
Понятия не имею, за что я их поблагодарила. Наверное, за потраченное время.
Как только я отошла от них, то почувствовала, что щеки становятся все горячее, а на глаза наворачиваются слезы. Не плачь, не плачь, не плачь! Но я заплакала. Пошла в туалет и ревела, пока не зазвенел звонок.
Это мое первое воспоминание об отказе. Я особо не вспоминала этот день, но провела большую часть своей жизни, избегая необходимости просить кого-то поиграть со мной и слышать «нет». Эти три буквы превращают меня обратно в восьмилетнюю девочку.
– Ты с ума сошла? Это похоже на аутоагрессию, – сказала Сара, когда я рассказала ей о своем следующем испытании.
– Люди говорят, что это изменило их жизни. Да и нужно вернуться на землю после «Тайны».
– Ты не вернешься на землю, а выроешь себе могилу, – сказала Сара.
Миссией апреля стала экстремальная селф-хелп-методика под названием «Терапия отказа». Я немного нарушала правила, потому что это была игра, а не книга.
Цель была проста: раз в день я должна была получать отказ от другого человека. Не пытаться получить отказ, а реально получить отказ. Об этой мазохистской форме саморазвития я услышала пару лет назад, и это показалось мне безумием. Кто бы такое с собой сделал? Жизнь и так непроста! Но она осталась в голове, напоминала о себе, и после месяца поддельных чеков и фантазий я поняла: это то, что нужно. Холодный душ реальности. Если последние несколько месяцев меня чему-то научили, то вот чему: чем меньше я чего-то хотела, тем больше оно мне было нужно.
– Но я не понимаю, как отказы смогут тебе помочь, – сказала Сара.
– Идея в том, что мы живем в страхе перед отказами. Мы не делаем половины того, чего хотим, потому что боимся услышать «нет». Получать отказы больно, но не смертельно. Люди, которые играли в эту игру, говорили, что получить отказ не так просто, как кажется. Часто тебе говорят «да», когда ты ждешь «нет».
Это был эксперимент канадского айтишника Джейсона Комли, который придумал игру после ухода жены. Он проводил дни и ночи в своей однокомнатной квартире, все больше изолируясь от общества. Он понял: то, что его тогда напугало – и пугало всегда, – это отказ. Поэтому он решил получать по одному каждый день.
Джейсон перевернул правила, превратив отказы из чего-то пугающего в нечто желанное.
Не осознавая этого, Джейсон использовал прием из психотерапии под названием «имплозивная терапия». Это когда ты заставляешь себя встречаться со своими страхами, постепенно теряя к ним чувствительность. Она используется, например, чтобы избавиться от страха змей или высоты.
Джейсон всюду искал отказы. Он влезал без очереди в магазинах, добавлял в друзья незнакомцев на Facebook, выпрашивал скидки в магазинах. Он даже пошел на канадскую версию «Логова дракона».
И чаще люди говорили «да», что приводило к новым знакомствам и возможностям, которых бы у него могло никогда не быть.
– Значит, ты собираешься в «Логово дракона»? – спросила Сара.
– Нет! Боже, нет! – крикнула я.
– Я шучу. Не переживай.
– Но я уже переживаю. Очень сложно всем этим заниматься. Я устала.
– Так почему бы тебе не сделать перерыв? Приходи ко мне в эти выходные, выберемся куда-нибудь, напьемся, а в воскресенье будем лежать на диване и ненавидеть себя, – сказала Сара.
– Не могу. Мне надо собраться и написать список способов получить отказ.
