— Оу, — выражаю удивление. — Тогда у меня есть кое-что для тебя.
Хватаю ее за руку и веду в свою библиотеку. Правда она не снабжена романами, о которых говорила Вика, но я почему-то уверен, что девушка специально вынуждает меня думать о ней в сексуальном смысле. Вознесенская беспрекословно выполняет мою невысказанную просьбу следовать за мной. Любопытство охватывает её, и она по пути рассматривает остальную часть картинной галереи.
— Это на тебя не похоже, — выпаливает, и тут же замолкает, когда я, наконец, приглашаю ее в еще одну большую комнату, которая находится напротив моей спальни, но туда вход запрещен для любой женщины, потому что только с любимой я разделю постель.
— Я еще не нанимал бригаду, чтобы облагоустроиться, как мне хочется, — вскользь отвечаю, закрывая за нами дверь на замок. Щелчок характерно оповестил тишину своим стальным шумом, и Вика с подозрением уставилась на меня, скрестив руки на груди, приподнимая их. Ждет. А волнение отражается на лице, и мне это только на руку. Обычно, в таких ситуациях очень легко выбить нужную информацию из жертвы. — Итак, — прохожу мимо неё, и устраиваюсь на широком кожаном диване, закинув ногу на ногу, а руку на мягкую подушку. Вот он я — хозяин собственной жизни. Библиотека выполнена из самого дорогого материала — красного дуба, и двухметровый стеллаж, заставленный бизнес литературой, словно жемчужина или сердце этой комнаты. Это мой рабочий кабинет, и когда я дома, то чаще всего пропадаю здесь. Вика напряжена до предела, и с невысказанным вопросом на лице, она тоже села напротив меня, будто набралась смелости, чтобы показать мне, что в ней есть стальной хребет. Меня забавляет ее самоуверенность, потому что в будущем молодой особе пригодится подобный нрав в ведении дел в компании, выстроенной ее отцом. Игорь знал, что из Вики получится его копия, его настоящая наследница и покорительница. Приподняв гордо свой подбородок, Вознесенская продублировала мою позу, только теперь ее коротенькое платьице задралось, оголяя внешнюю сторону бедра до полоски телесных трусиков. Я прочистил горло, на что девчонка довольно ухмыльнулась. — Сколько ты бы хотела получить денег от своего наследства?
Она поперхнулась своей слюной, и с широко раскрытыми глазами уставилась на меня.
— Что, прости? — переспрашивает, и вовсе не наигранно. Вика не ожидала такого, и явно не смогла бы так быстро среагировать своим выпадом. — Я не поняла сути твоего вопроса, Костя, — она запинается на моем имени, сожалея, что перешла на слишком личную территорию, поправляет сама себя, проговорив имя полностью, — Константин.
Отмахнулся, чтобы немного ослабить накалившуюся обстановку, но теперь Вика готова к моим вопросам. Вижу, как все ее тело напряглось и частое дыхание, разгоняет в жилах кровь. На шее пульсирует венка, вновь соблазняя меня притяжением. Я жажду прикоснуться к телу Виктории и вкусить каждый миллиметр ее бархатистой кожи.
— Твоя мать рассказала тебе о наследстве, что Игорь оставил вам обеим? — я лукавлю, потому что о наследстве как таковом я не могу знать, кроме того, что смог откапать у нашего общего нотариуса. Мужчина обмолвился, что компания принадлежит Вике, но при некоторых обстоятельствах девушка не может принять пост правления, и потому его занимает ее мать.
— Меня приглашали, да, — она резко вскидывает голову, сузив свой взгляд на мне. С подозрительностью смотрит мне в глаза, выискивая подвох. — А какое вам дело до отцовского распоряжения? — спрашивает слишком напористо и ревностно, хотя накатившие слезы на ее глазах многое сказали о девушке. Она любит своего отца, и по-прежнему скорбит о нем. Что не скажешь о ее матери. Та уже вовсю пустилась в пляс, наслаждаясь вольной жизнью, в которой теперь она выглядит бедной и несчастной вдовой, ведь сейчас именно на нее взвален непосильный труд в виде компании. И моих, блядь, акций.
— Мне? Никакого. Но, что касается моего вложения, тут вышло некоторое недоразумение, Виктория. И мне бы хотелось понять, кто тут враг… и кому, — я специально делаю паузу между словами, подчеркивая значимость смысла, который они передают. Вика сначала не поняла, но потом охнула, и уже облокотилась о спинку кресла, расслабившись.
— Всех подробностей, конечно, мне не сказали, — спустя пару минут тишины, ее голосок вновь наполняет комнату жизнью. Я наблюдаю за ней, не отрывая глаз от каждой детали или движения тела. Совершенно противоположная копия своей матери, словно обе друг другу никто. Резкий контраст на фоне семейной сплоченности, негативно влияет на светскую жизнь ее матери, ведь сколько я трусь бок о бок с четой Вознесенских, я редко когда видел девушку на мероприятиях, если их организовывала ее мать. — Но, то, что мама решила выйти за вас, — она резко останавливается, и теперь уже я напрягаюсь, хотя не показываю своего удивления в ее намеках, затем Вика продолжает: — меня немного настораживает, — заканчивает, вскинув в ожидании свою левую бровку.
— Да? — снова наигранно переспрашиваю, теперь встаю с дивана и направляюсь к бару. Беру два стакана и наливаю в них янтарную жидкость, по цвету совпадающая с цветом глаз Виктории. Она подобна виски: заманивает, притягивает к своему вкусу, а испив этот обжигающий спиртной напиток, вновь жаждешь смаковать вкус горечи на языке и растягивать удовольствие от эйфории. Я подхожу к девушке, специально упираюсь коленками в ее тонкие и длинные ножки, чтобы почувствовать, как она дрожит от моего присутствия радом с ней. Вика ловко выхватывает из моих рук стакан, и тут же опрокидывает его, глотая несколькими глубокими заходами. Я, честно сказать, охренел, потому что даже сам бы не смог так. И, как ожидалось, девушка зашлась в кашле, сплевывая оставшийся виски на пол. Вытирает рот тыльной стороной ладони, и смотрит на меня, ожидая реакции. Я ухмыльнулся, взяв свободной рукой ее личико за подбородок. Приподнял голову, чтобы она смотрела мне в глаза и не смела увернуться. Ее шелковистые волосы каскадом накрыли прямую спину, и я буквально представлял, как мог бы прогнуть ее в пояснице, вдалбливаясь без всякой нежности в ее упругую плоть. Она, будто прочитала мои мысли, встала, а затем облизнула губы, увлажнив их перед… поцелуем. Но я быстро отхожу от Вики, оставив в подвешенном состоянии смущения. Девушка опустила голову, смотря в ноги, прячет свое раскрасневшееся лицо. Только что я отказал ей, и, кажется, это уже происходит во второй раз.
— Почему ты оставил меня одну тогда? — раздается ее вопрос, услышав который, я замер посередине комнаты. Крепко сжимаю стакан с виски, все еще ни разу не сделав глотка. Обернулся к ней, но Вика по-прежнему смотрит в пол, будто подчиняется мне. Черт возьми, эта девчонка сведет меня с ума, если не прекратит так резко менять тему разговора, на то, что мы разделяем вместе, только за пределами наших домов. «Готика» — особенное место, где границы прекращают существовать между парами, и главное остается лишь наслаждение и удовлетворение. Мое молчание затянулось, воздействуя на Викторию, будто вновь ударяю ее хлыстом, но не с целью удовлетворить, а наказать по-настоящему. Она поднимает голову, и в упор смотрит мне в глаза, практически не моргая. — Почему? — повысив голос, настаивает. Руки сжала в кулаки, платье колышется от ее дрожи по всему телу. — Я не достойна тебя? — вдруг выпаливает. — Или слишком неопытна, чтобы стать сабмиссив… твоей сабмиссив, — снова поправляет себя, и с надеждой смотрит, ожидая вердикта. Я поставил стакан на столик, и преодолев несколько метров парой шагов, схватил девушку за руки, сильно и крепко, практически причиняя боль.
