Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Браслет был без камней. Но тонкость работы, изящество, аккуратность звеньев и гравировки… нет, это не стандартный ширпотреб.
– А может, оставим?
– Арина, мне долго упрашивать?
Сестра скривилась, но украшение отнесла. Вот и ладно.
Не нужно мне такого счастья, ни от кого. Дорогие подарки я могу принять от мужа, а все остальные идут лесом.
* * *
На бал я ехала крайне недовольная.
Да, куафер помог чем мог. И волосы мои уложили так, что цвет особо в глаза не бросался, и украсили богато, и цветами, и лентами, и кожу напудрили – опознать во мне Лейлу было нельзя. Но цесаревич Василий…
Эх, не умею я с такими кадрами работать. Еще в том мире терялась.
Давать каждому – простите, до костей сотрется. Да и просто противно. Обламывать жестко – напакостят в ответ. Не раз случалось. А то как же!
Он же такой, ну просто чумовой, из грязи вылез в князи, корона на голове уже не умещается, аж на задницу съехала, и тут самому Ему отказывает какая-то коза!
Да за такое…
Вот мне и прилетало. И за такое, и за сякое, и за всякое. Везет некоторым женщинам, они как-то умеют отказывать так, чтобы никого не обидеть. А я…
Увы.
И еще раз – увы.
А потому на бал я ехала как на каторгу. Храмов подбадривал меня, но действовало плохо. Ладно, мне просто сыграть поаккуратнее. А там…
Можно залечь дома еще на пару дней, а потом уезжать с чистой совестью.
Пару раз заезжал Романов. Уточнял насчет Милонега, но я мало что могла сказать. Дневник отдала, остальное же…
Дура была. В упор козлиной сущности под мундиром не видела.
Романов понял, покивал и отвязался. В целом, я подтвердила его теорию о бабах-дурах, так что человек не напрягался. Не стоит думать, что он такой уж узколобый. Но вот принято так.
Как во времена плантаторского Юга.
Женщина – нежное и хрупкое существо. Мужчина ее опекает. А мысль о том, что на хрупкой даме можно поля пахать и огороды окучивать… даже если она ему приходит в голову, человек все равно молчит. Ведь не поверит никто. Или того хуже – поверит.
Бледно-голубое платье, в тон сапфирам, изящно ниспадало складками.
– Машенька, соберитесь. Если все пройдет хорошо, уедем уже через три дня.
Лучшего стимула мне и не надо было. Я расправила плечи и принялась подниматься по лестнице, опираясь на руку супруга.
* * *
Первый бал, второй бал… я человек не тусовочный. И здесь я поняла это со всей определенностью.
Шумно, в глазах рябит, в носу чешется… Дома с книжкой куда как лучше.
Да простят меня те, для кого тусовка – это профессия. Они идут «торговать мордой», и даже успешно. Для них это работа, для них это образ жизни. А у меня нет такой нужды.
Для меня это адова каторга. Точка.
Но приходится улыбаться и кланяться, а потом кланяться и улыбаться. Получается неплохо.
Кстати, в статусе я не сильно потеряла, став из княжны Горской – госпожой Храмовой. Интересно, почему так?
Разъяснил муж.
Сильная семья, сильный юрт, незапятнанная фамилия, а разница в возрасте… что такого? Наоборот, меня будут рассматривать как умную и предприимчивую особу. Была молодая жена, стала молодая вдова, привилегий больше, ответственности меньше…
Прагматизм!
Понимать надо!
* * *
В этот раз цесаревич Василий ждать себя не заставил. Явился с небольшой свитой, раскланялся направо и налево, протанцевал пару танцев с симпатичными девушками и соизволил заметить нас с Храмовым.
– Сергей Никодимович, рад вас видеть.
– Ваше высочество…
Супруг склонился в поклоне. Я сделала то же самое. Улыбнулась.
– Мария Ивановна, вы просто очаровательны сегодня.
– Благодарю вас, ваше высочество…
Улыбки, комплименты…
– …надеюсь, вы останетесь в столице? Сезон только начался…
Ну да.
Сезон начинается два раза в год. Если не ошибаюсь, в том мире это весна и осень. На лето было принято уезжать из столиц…
Здесь примерно так же. Конец лета – и начало весны, с поправкой на местные реалии. На новогодние праздники, на летний выезд на воды…
Как по мне – хуже жизни и не придумаешь. Таскаться с бала на бал, с вечеринки на прием, но кто меня спрашивать будет?
– …танец?
– Да, разумеется, ваше высочество.
Ёжь твою рожь!
Пока я была в задумчивости, меня тут уже ангажировать успели. На танец. И хорошо, если один.
Плохо.
Вальс.
Ладно, хорошо, что не полонез или мазурка, там бы я точно озверела, а вальс танцевать легче всего. Особо сложных фигур тут нет, слушай музыку и старайся не отдавить ноги партнеру. Если б еще этот партнер молчал!
Так нет же!
– Мария, вам нравится в столице?
– Москва всегда великолепна, ваше высочество.
– Так жаль, что вы живете в провинции…
Тебе, может, и жаль. А мне – нет.
– Провинция замечательно подходит, чтобы рожать и воспитывать детей, ваше высочество.
– Вы еще так молоды, Машенька, вам еще рано думать о детях…
– Увы, ваше высочество, женская и мужская молодость суть вещи разные. Если вы можете оставаться молодыми до седых волос, нам, женщинам, намного раньше приходится и устраивать свою судьбу, и заканчивать свой женский век.
Цесаревич хмыкнул.
– Вы не хотели бы остаться в столице на этот сезон?
– Я сделаю так, как повелит мой супруг, – похлопала я ресницами.
– Сергей Никодимович просто не понимает, что вы молоды, вам хочется развлекаться, веселиться…
Хочется.
В Березовский. К своему огороду, на свободу, и вообще…
Я же понимаю, что мы разговариваем об одном, а подтекст совсем другой.
Хотите остаться в столице?
Со мной?
Так вот, ваше высочество, – не хочу. О чем и намекаю в ответ. Я замужем, я себя прекрасно чувствую, собираюсь родить мужу наследника и изменять ему не стану. Неинтересно мне ваше предложение. Никак. Цесаревич это понимает, но кому ж понравится, когда рыбка с крючка срывается? Вот и кружат меня по залу.
Не просто так, нет…
А с умыслом. Когда заканчивается музыка, мы оказываемся рядом с небольшим альковом. Туда меня и впихивают, кстати с большой ловкостью, свидетельствующей о немалом жизненном опыте подобного рода.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
