— Да, Маш. Так мне будет спокойнее.
В голубых глазах мелькает такое разочарование, что мне на секунду хочется взять свои слова обратно. Но не беру, потому что так будет правильно. К тому же не факт, что она вспомнит о них завтра. Действительно сильно пьяна.
— Нашел вас! — рука Олега приземляется мне на плечо. — Маш, Варвара просила позвать тебя к столу. Хочет с тобой выпить.
— Да, сейчас я к ней подойду, — чуть покачнувшись, произносит Маша.
— Ей нужно домой, Олег, — я разворачиваюсь к ней спиной, так чтобы она не могла нас услышать. — И пить ей точно больше не стоит.
Олег понимающе кивает и выглядывает из-за моего плеча.
— Я не против, — бесцветно соглашается она. — Надо только с девчонками попрощаться.
Она уходит с танцпола, и я ловлю себя на очередной рыцарской мысли, что ее стоит проводить, но вместо этого уточняю:
— Если Маша согласится, то, конечно, к себе. Может быть, сегодняшний вечер станет началом совместных ночевок.
Мне не нравится вспыхнувший азарт в глазах Олега, не нравится, как меняется его взгляд, когда он смотрит ей вслед.
— Ты же видишь, что она пьяна. Глупостей не наделай.
— Не настолько, чтобы ничего не понимать. Ладно, Денис, — протягивает мне руку. — Поехал.
Во второй раз за сегодняшний вечер меня посещает желание разбить человеку лицо. На этот раз своему младшему брату. Я не знаю, что говорит во мне: алкоголь, ревность или же желание ее уберечь от возможной ошибки, но ощущения дерьмовые. Вчера я был уверен, что был прав и вовремя остановил себя с ней, сейчас же кажется, что, напротив, совершил большую ошибку.
21
Маша
Морозный воздух усугубляет холод в душе, и я обнимаю себя руками в попытке компенсировать то, с чем не справляется мех подаренной родителями шубы. Плохая была идея приходить в клуб, плохая идея пить, плохая идея разговаривать с ним. Четыре или пять бокалов вина затуманили сознание, и сейчас такой необходимый здравый смысл отказывается приходить мне на помощь. Я чувствую отчаяние. Денису все равно, что я с Олегом, так ему спокойнее. Знаю, что он все сказал правильно, но в данный момент от этого не менее больно.
— Мерзнешь, Снегурочка? — Олег обнимает меня одной рукой, прижимает к себе. Он большой, сильный и приятно пахнет. Я утыкаюсь носом в рукав его куртки и признаю, что останься я сейчас одна, все было бы куда хуже.
Он открывает для меня дверь своей машины, помогает сесть. Занимает водительское сидение, заводит двигатель, находит мои руки и, поднеся к своему рту, дышит в них. На коже и в груди теплеет, поэтому я благодарно ему улыбаюсь. Олег очень хороший и заслуживает особенного отношения.
— Ты много выпила, Снегурочка?
Наверное много с учетом того, что я редко позволяю себе больше одного бокала, но сейчас мне так совсем не кажется. Холод и слова Дениса отрезвили.
— Я в порядке. Не похоже?
Олег отвечает не сразу, смотрит немного задумчиво, затем тянется вперед и касается моих волос.
— Может быть, ко мне поедем?
Мне требуется несколько секунд, чтобы подумать. Я догадываюсь, что может означать мой сегодняшний визит к нему, но Олег уютный и надежный, а я совсем не хочу оставаться одна. Поэтому я киваю и неуверенной рукой нащупываю ремень безопасности. Пора переставать витать в облаках и жить здесь.
Олег улыбается, выжимает кнопку магнитолы и салон моментально наполняется звуками музыки. Голубоватый свет фар освещает сугробы снега, климат-контроль нагревает воздух, и я понемногу начинаю отмерзать.
— Дома беспорядок, потому что у меня не было время разобрать вещи после поездки, — говорит Олег, помогая мне освободиться от шубы. Вешает ее на плечики и подмигивает. — Не обращай внимания.
Его квартира — стильный лофт, и будь я чуть менее потерянной, обязательно сделала ему комплимент, потому что люблю красивые интерьеры. Сейчас же просто уточняю, где располагается ванная.
— Вот сюда, — Олег кладет ладони мне на плечи и ведет к коридору, — здесь направо.
Он щелкает выключателем и мягко подталкивает меня в приоткрытую дверь. Его дыхание на моей ушной раковине по-прежнему пахнет мятой:
— Будь как дома, Снегурочка.
Заперевшись в ванной, я первым делом подхожу к зеркалу. Тушь немного растеклась, возможно, поэтому глаза выглядят чужими. Сейчас я себе не нравлюсь, поэтому включаю кран и, выдавив из диспенсера белую пену, начинаю умываться. Мыло попадает мне в глаза, их щиплет, по щекам скатываются слезы. Я наполняю ладони прохладной водой и старательно их промываю, после чего вновь смотрюсь в отражение. Да, так лучше.
— Ты голодна? Хочешь чай или кофе? — Олег, все это время ожидавший меня за дверью, перехватывает мою талию и притягивает к себе.
Мне хочется его обнять, чтобы получить желанное успокоение. Он похож на Дениса. Другой, но все-таки похож.
— Ничего не хочу, спасибо. Только мне нужно в чем-то спать. Дашь мне одну из своих футболок?
— Конечно, — Олег широко улыбается. — Уверен, ты будешь круто в ней выглядеть.
Он берет мою руку в свою и тянет к противоположной двери. Я уже знаю, что это спальня, потому что он как-то упоминал, что его квартира — двухкомнатная. Гостиную мы уже миновали.
— Моя любимая, — Олег вытаскивает из шкафа-купе большую белую футболку с надписью «Гераклион 2017». — Первые соревнования, на которых я победил.
Я прижимаю ткань к себе и в нерешительности смотрю на него. Я никогда не оставалась ночевать у парня и понятия не имею, что сейчас делать. К счастью, Олег сам приходит мне на помощь:
— Я пойду приму душ. Если что-то понадобится — постучи.
Я дожидаюсь пока дверь за ним захлопнется и оглядываюсь. В комнате много места, на прикроватной тумбочке стоит раскрытый серебристый макбук, большая двуспальная кровать застелена покрывалом, которое сейчас немного смято. На полках стоят кубки, завешенные связками медалей, в углу — большая спортивная сумка, которую я часто вижу у Олега в багажнике. Я прислушиваюсь и, убедившись, что хозяин квартиры находится в ванной, стягиваю с себя платье. Аккуратно складываю его на подголовник кресла и продеваю руки в футболку. Она пахнет стиральным порошком и доходит мне почти до колен.
Я забираюсь под одеяло и, натянув его до подбородка, обнимаю себя руками. Может быть, все же стоило поехать домой? В памяти вновь всплывает лицо Дениса: пронзительные глаза под темными ресницами, тепло его ладони на моей. Я мотаю головой и жмурюсь. Сколько можно? Прошло уже два месяца. Ради себя и Марго мне нужно перестать о нем думать. Я не хочу даже в мыслях красть чужое счастье.
