А он, вместо этого, – ушел.
В запой, разумеется.
Его в такие моменты лучше не трогать, вот парни и просиживали штаны в пабе.
А что тут поделаешь…
Он и в обычной-то жизни человек непростой, а уж когда запивает…
Его в такие дни даже собственный продюсер беспокоить боится, что уж тут о музыкантах говорить.
Беда, короче.
Ну, кто-то из парней и добыл травки.
Чисто от безделья.
Покурили, пошли пиво пить.
Все как всегда.
Вот тут-то он и заявился…
Щелкнул пальцами, привычно заказывая себе «Гиннеса». Привычно размял между пальцев любимую свою коричневую сигарилу.
И уселся прямо ко мне за столик.
Вот, блин, здрасьте…
– Привет, как дела?
Я, конечно, сначала было дернулся.
Потом поостыл.
– Нормально. Вздыхает:
– Да, – говорит, – Давненько я у вас здесь не был. А вы все тут футбол смотреть собираетесь?
– Давненько, – соглашаюсь.
Помолчали.
Потом он у меня зажигалку взял, прикурил.
– Сам-то как?
Пожал плечами:
– Да как всегда…
– С женой помирился?
– Не совсем. Вернуть-то вернул, а вот снова отношения вернуть – это сложнее…
Он усмехнулся, по плечу меня похлопал:
– Не ссы, все у тебя будет хорошо. Кому знать, как не мне…
Меня аж передернуло:
– Да уж, если не тебе – так и точно никому…
Тут Русланыч подошел:
– Привет, Андрюх! Что-то тебя давно видно не было…
– Да дела мои скорбные замучили… Хотя – и тебе привет.
Я закурил.
– Слушай, – говорит, – Рус, ты извини, нам с Димкой потолковать надо немного наедине…
Руслан только плечами пожал:
– ОК, трепитесь…
Блин, думаю.
Ну они ж – коллеги.
Неужели не знает?
Нет.
Ушел.
А этот – улыбается:
– Что ж ты, Дим, Нинку-то мою не уберег?
– В каком смысле? – спрашиваю.
Он только плечами пожал:
– Да в том самом… Спит она с нашим другом Лерычем. Или ты не знал? Или думал – я не узнаю?
Тут уж я сам взбесился:
– Ты, совсем, что ли, сдурел?! А что она, по-твоему, делать должна?! Траур по тебе всю жизнь носить?! Нормальная молодая баба…
Тут он как-то умоляюще на меня посмотрел, пива отхлебнул, сигарилкой затянулся и говорит:
– Тише, Дим, тише. Все я понимаю. Не мальчик. Обидно только, что так скоро…
Ну и я, соответственно, успокаиваюсь:
– Да мне тоже так показалось. Только я-то тут при чем?!
Он только плечами пожал:
– Ну ты же моим другом тогда был, лучшим…
А что я ему могу ответить?
Задумался.
Пока думал – он ушел.
Исчез.
Совсем-совсем незаметно.
Гляжу, а в дверях паба Лерыч стоит.
Рожа – аж лоснится.
Довольная.
Улыбается.
Ну, сунул я ему в морду как следует, у него аж ноги от удивления выше жопы взлетели.
Да домой ушел.
На следующий день звоню Руслану в редакцию:
– Старый, ты прямо сейчас в паб подъехать сможешь?
Он матерится.
Потом успокаивается.
– Что-то важное случилось?
– Да уж, важней не бывает…
Молчание.
– Ладно, сейчас еду.
Встретились, поздоровались, закурили.
– Ты Андрюху вчера видел?
– А то… Вы вчера тут сидели, трепались. А что, что-то случилось? А то я вчера пораньше ушел, Ольга позвонила, башка у нее, понимаешь, разболелась…
Я тут так аккуратно сел за столик.
Ему рукой махнул, чтоб тоже садился.
Сел.
Смотрит.
– Он же твой коллега. Неужели ничего не знаешь?!
– Нет, – пожимает плечами. – Ты же помнишь, мы с ним не очень-то близки были. К тому же он – газетчик, я – телевизионщик. А что случилось-то?
– Ничего… Просто погиб он в Чечне. В командировке. Восемь месяцев тому назад. Его еще в марте похоронили.
Рус очень медленно, осторожно затушил сигарету в пепельнице и опасливо посмотрел в мою сторону:
– А ты не гонишь, Дим?
– Ага, гоню. Можем вместе на Щербинское кладбище съездить, я тебе там могилку его покажу… С памятником…
Руслан помолчал немного:
– Значит так?
– Значит так.
Помолчали.
– Что ему надо-то было?
Я плечами пожал:
– Обижался, что его вдова с нашим Лерычем спит. А мы с ним – друзья были.
Руслан еще немного помолчал, потом обхватил голову руками:
– Вот ведь бля… Вот ведь бля…
Я встал и решительно пошел к стойке заказывать бутылку водки.
Понимал уже, что пивом сегодня явно не обойдемся.
Да и зачем им, пивом-то, в такой ситуации обходиться, спрашивается?
А водка – она водка и есть.
Хорошая вещь, русская.
Испокон веков…
Старый пес
Он почти прекратил приходить в наш паб и стал каким-то потасканным.
Нет, вру…
Некий элемент потасканности в нем, в принципе, присутствовал всегда.
Может быть, просто был не слишком заметен.
И приходить в компанию, повторюсь, он не то чтобы совсем перестал, просто его появления приобрели характер какой-то необязательной эпизодичности.
А раньше был чуть ли не деталью обстановки.
Приходишь – уже сидит.
Сразу становится уютно.
Как правило – молчит. Пьет пиво и никому не мешает.
Ну, если спросишь чего, ответит, разумеется.
Точно, подробно и развернуто.
И так – почти каждый день.
Я уж не говорю про «клубные пятницы».
