Ворд подошел, осведомился, не нужна ли помощь. Выяснилось вот что: механик пытается объяснить ей, что машина непригодна для вождения, а она в свою очередь настойчиво внушает ему, что не может существовать без машины и у нее нет средств поменять ее.
После чаепития в небольшом кафе поблизости Ворд отвез ее домой. Вернулся в гараж, еще раз поговорил с механиком, дал ему нужные указания и ушел. Механик только удивленно покачал головой и сказал ученику:
– Странный парень: хочет, чтобы мы поменяли эту «мини» на ту, что выставлена для продажи; заплатил наличными. И еще хочет, чтобы мы перекрасили ее в цвет старой. Предупредил его насчет цены, а он, – механик поднял указательный палец, – «цена меня не волнует»…
Ворд приготовил извинения и объяснения для Анны. Но, к великому его удивлению, она не ожидала его, как он думал, на кухне, видимо раздраженная его опозданием. Однако кот ее на месте. Ворд машинально погладил Виттейкера, пробежавшего мимо него в холл.
Дверь в кабинет открыта, сообщение, которое он читал накануне вечером, лежит на столе. Ворд вошел и взял его; прошлой ночью заставил себя перечитать, чтобы напомнить себе, какова Анна на самом деле, но это не сработало. Спать он пошел, безумно желая ее, тоскуя по ней, чуть не наяву ощущая мягкое, нежное тепло ее тела. Прошло так мало времени – меньше двух недель, – как он встретил ее. Что же с ним случилось, почему его так тянет к ней? Он вскакивал с кровати, почти доходил до ее комнаты – и возвращался. За этот крошечный промежуток времени изменилась вся его жизнь, приходится это признать.
Схватил сообщение, разорвал его на две части и потом каждую половинку – еще на две, пытаясь погасить растущее чувство раздражения. Дом безмолвен и как будто пуст – то, к чему он стремился. Но нет, когда-то стремился! Громко позвал Анну и вдруг, охваченный неизъяснимым беспокойством, побежал наверх, открыл дверь ее спальни: пусто, стоят упакованные чемоданы…
Ему потребовалось меньше десяти минут, чтобы обыскать весь дом сверху донизу – ни намека на ее присутствие. Где же она?..
На кухне блаженствовал Виттейкер – занял корзинку Мисси. А собачка куда подевалась? Ворд выглянул в окно: не повела же ее Анна на прогулку в такую погоду?..
Захватив тонкий дождевик, он выбежал во двор, громко зовя то Анну, то Мисси. Она должна бы знать, как опасно гулять в густом тумане. Даже тот, кто знает все холмы вокруг как свои пять пальцев, сто раз подумал бы… Проще простого потеряться….
Сначала он нашел Мисси – она почти вылетела к нему из тумана, взволнованно лая. Совсем промокла, пушистая белая шерсть вся в грязи…
Ворд стремительно схватил собачку.
– Где она. Мисси? Где Анна? Где?.. – И опустил на землю.
Мисси задрала кверху мордочку и завиляла хвостиком.
– Где она, Мисси?! – умолял Ворд. – Ищи Анну, ищи!
Собачка неуверенно побежала вперед, потом опять вернулась. У Ворда замерло сердце – Анна может быть где угодно… Он сложил руки рупором и принялся выкрикивать ее имя: – Анна! Анна!
Через некоторое время услышал какой-то ненастоящий, почти нечеловеческий звук смеха – такой слабый, что в первое мгновение подумал – ему показалось. Нет, действительно… И, прислушиваясь, двинулся в направлении странного звука.
– Анна! Анна!
Молчание… Ворд остановился. У его ног Мисси насторожилась – и вдруг яростно залаяла. Он с надеждой оглянулся: нет, собака лает на овец.
– Нельзя! – приказал он.
Мисси не обращала на него никакого внимания.
– Мисси! – позвал он.
Собачка отбежала и нырнула в плотный туман… Снова лай – без сомнения, намерена цапнуть овцу. Ворд, с трудом различая собачий силуэт впереди, поспешил за Мисси – и внезапно остановился: вот почему она лает…
У подножия холма сидит Анна и смотрит на него спокойно, безучастно…
– Анна!
– Привет, Ворд! – Голос ее прозвучал неестественно ровно.
– Анна!
Горе пронзило ее насквозь, как только он подошел к ней.
– Что ты делаешь? Что случилось? С тобой все в порядке?
Она слышала, как он ищет ее, рано или поздно он все равно обнаружил бы ее… Голова болела так сильно, что женщина с трудом терпела и была совершенно не в состоянии подумать, что сказать ему.
Гораздо проще не говорить ничего, просто позволить ему поднять ее и поставить на ноги; кажется, он требует объяснений… Желает знать, почему она пошла на прогулку в такую опасную погоду.
– Я не знала, – невыразительно ответила она. – Я шла за Мисси….
Веки слишком тяжелые, хочется закрыть глаза. Она вдруг начала дрожать с головы до ног «Вся заледенела, а лицо пылает как в лихорадке», – думал Ворд, осторожно ведя ее по тропинке.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – в волнении спросил он опять, когда они вошли на кухню. – Ты что-то выглядишь неважно… Наверно, надо вызвать врача….
– Нет, – вдруг резко ответила Анна, – мне хорошо!.. Кроме того, мы же уезжаем, правда?
– Уезжаем? – Ворд удивленно посмотрел на нее. – Пока ты не примешь горячую ванну и не поешь, никуда мы не поедем!
– Но я уже собрала вещи…
– Я распакую все нужное. Ты же насквозь промокла, Анна, ты не можешь ехать в таком виде!
Ворд очень переживал: она замерзшая, отстраненная, а не теплая и любящая. Не следовало оставлять ее одну так надолго – все что угодно могло произойти с ней на пустошах. И он был бы виноват во всем.
Анна стала дрожать сильнее. Ворд поднял ее на руки.
– Что ты делаешь? Отпусти меня! – слабо отбивалась Анна, но Ворд ее не слушал.
В смежной с его спальней ванной комнате есть громадная ванна – установить ее убедила мать. «Хорошо помогает при ревматизме», – говорила она тогда. «Но у меня нет ревматизма», – сказал ей Ворд. «Пока, – согласилась она. – Но ты ведь не становишься моложе, Ворд». Намек, что он до сих пор не женился, не порадовал ее внуками. Ворд все-таки установил эту ванну; пользовался ею не часто, предпочитал душ, но сейчас был благодарен матери за настойчивость. Толкнув дверь ванной комнаты, он бережно поставил Анну на ноги.
– Ворд… – начала было протестовать она, наблюдая, как он включает воду и наполняет ванну горячей водой, но вдруг умолкла. Ворд засучил рукава рубашки, и Анна на расстоянии видела, как мягкие волоски, покрывающие его руки, заблестели от капелек. В этих сильных мужских руках она чувствовала себя такой защищенной… Она вздохнула и закрыла глаза, открыв их вновь, только когда Ворд начал осторожно снимать с нее мокрую насквозь одежду.
– Анна, ради всего святого! – взмолился он, ибо она тут же попыталась оттолкнуть его.
– Я могу раздеться сама! – резко заявила она. – Когда ты выйдешь…
Он не стал спорить; странно она себя ведет, но чем дольше стоит здесь в мокрой одежде, тем выше риск заболеть. Нехотя он пошел к двери.
