Впереди дорога заканчивалась. Совсем. Асфальта не было. То, что начиналось дальше, напоминало…
– Это что, типа грунтовка?
Ожогин кивнул:
– Там внизу бревна навалены, сверху накатана земля.
– Накатана?! – Я смотрел на бревна, которые местами торчали из-земли.
Я такое видел однажды, когда ездил к матери в Верхнекамский район. Там часть дороги была такая же – никакого намека на асфальт. Бревна, а сверху земля. Точнее – грязь, которую месят идущие друг за другом лесовозы. И бревна иногда просто выныривали из-под земли после очередного такого большегруза. Не заметишь – останешься на дороге навсегда.
– Черт! – буркнул Макс.
– Что такое?
– «Лада»!
– А «Тойота»?
– Отстала. Чуток.
– Громи этот тазик нахрен!
Макс разворачивал «миниган» как раз в тот момент, когда асфальт за нашей «буханкой» вздрогнул.
– А-а-а, – закричал Макс.
– Что такое?
– Да черт, глаза обожгло, а-а-а! – Он упал в салон и перекатился на заднее сиденье.
– Юрка, глянь, что с ним! – бросил Ожогин. – Там аптечка где-то сзади. Была.
Паренек пошарил по салону, а Макс продолжал реветь, зажимая глаза.
– Лева!
Он обернулся:
– Что?
– Заменишь? – Я показал на место, освободившееся у «минигана».
– Блин! – недовольно бросил он, но полез к пулемету. С его габаритами это было затруднительно. Он напоминал Винни-Пуха, пришедшего в гости к Кролику, но застрявшего в норе.
– Пролез? – уточнил я.
– Да, ща я им устрою Третью мировую. На, получите, суки! – «Миниган» выплюнул первую очередь. Я заметил в зеркало заднего вида, как «Лада» ушла в сторону с линии огня.
– Слушай, – я повернулся к Кэпу, который вцепился в руль так, словно это был его спасательный круг, а он только что выпал в воду с борта «Титаника».
Он обернулся. Облизал губы.
– Сбавь скорость!
– Что? Нафига?
– Сбавь – подпустим их поближе. Есть идея!
– Какая?
– Увидишь! Сбрось!
«Буханка» чуть притормозила.
– Народ, вы это зачем? Он в мертвую зону ушел… – сказал Лева за пулеметом.
– Но он и не выстрелит из ракетницы, – парировал я. – Иначе тоже сгорят к чертям вместе с нами.
– А вдруг они эти… Камикадзе?
– Сомневаюсь, – ответил Ожогин. – Смертники здесь не ездят. Отморозки – да, охотники за быстрой наживой – да, за адреналином – куда ни шло. Но не камикадзе. Точно не выстрелит!
– Отлично! – сказал я, заметив в зеркале, что «Лада» пристроилась к нам на хвост. – Когда сосчитаю до трех – резко дай газу и выскочи левыми колесами за край.
– За край? Но там же бревна? Они…
– Да, блин. На то и расчет.
И тут глаза Ожогина вспыхнули. На лице, как транспарант коммунистов на Первомай, растянулась хищная улыбка.
– Да! – Он все понял.
– Раз! – начал отсчитывать я.
– Что вы там задумали? – спросил Лева.
– «Тойоту» не видать? – спросил Ожогин.
– Пока нет.
– Стоп, Кэп, не отвлекайся. Два-а! Тр-р-ри! Сейчас! – заорал я.
Капитан дал газу – машина ушла вперед. Я увидел удивленные глаза водителя «Лады». Он не понял, что за финт ушами мы затеяли. То-то он удивится!
– А теперь резко вбок! Сейчас! – закричал я.
Ожогин вывернул руль.
– Да мать вашу, – застонал сверху Лев. Благодаря весу его болтающейся сверху тушки нас даже сильнее занесло в сторону. УАЗ выскочил двумя колесами с трассы и начал заваливаться в сторону.
– Лева, пулемет поверни! Надо центр тяжести сместить! – закричал я, дернув гитариста за штанину.
Он сообразил, развернул ствол «минигана». Колеса «буханки» вернулись на край дороги, на кончики бревен, которые тут же восстали, как мертвецы из своих могил. Резко и неожиданно – то, что надо!
– Да, блин! – заорал я, заметив в зеркале, как первое бревно прорезает капот «Лады», а второе превращает лицо водителя в кровавую кашу. Бордовые брызги окрасили лобовое стекло. Машина вильнула и вылетела с дороги, покатилась в сторону спешащей к нам толпы мертвяков. Она раскручивалась, как волчок, попутно снеся с десяток зомби.
– Да, мать вашу, фаталити! – орал я.
– Два в одном, – удовлетворенно крякнул Кэп.
И тут в наш бок врезалась выскочившая из-за пригорка «Тойота».
– Твою мать… Откуда она взялись?!
– Оттуда! – простонал Лев.
– Лев, можешь их снять?!
– Нет, они близко, черт! – закричал он.
Зато они запросто могли нас снять. Я увидел перекошенное лицо в окне, оно было за турелью пулемета. Тот стоял внутри пикапа, поэтому вполне мог нас достать. И он собирался это сделать. Прямо сейчас!
– Тор-р-мози! – заорал я сталкеру в ухо.
Кэп вдавил тормоз в пол – «Тойота» резко ушла вперед, поэтому выстрелы из пулемета прошили воздух впереди «буханки».
– Лева, вали его! – заорал я.
Он открыл огонь – первой же очередью пулеметчика снесло. Просто раскромсало в фарш. «Тойота» нырнула в стоявший у обочины сарай, но вопреки всему не осталась в нем, а, проломив заднюю стену, выскочила наружу. Но у нас появились другие заботы.
– Снова поворот! – заорал Ожогин.
– Как? Опять?
– Да! И этот потруднее!
– Потруднее?! – простонал Лева.
– Да, засунься в салон! Надо! Когда скажу – все резко на правую сторону. Все! Юрку и Макса это тоже касается.
– Меня? Да я не вижу ни хрена, – застонал драммер.
– Да, иначе ты и дышать тоже не сможешь. И мы все!
Он заткнулся:
– Хорошо. Когда?
– Скажу! О-о-о! – Ожогин уже орал, не сдерживаясь. В голос. Вымещая весь тот адреналин, который бурлил внутри.
Я повернул голову и поневоле сделал то же самое.
Впереди был овраг, а через него – узкий деревянный мост. Конечно же, без бортиков. Типа так интереснее – наверное, именно так и рассуждали разработчики этой суицид-трассы.
Поворот. Ожогин резко заложил руль влево. «Буханка» проскрипела по доскам, едва не соскользнув вниз.
– Там высоко? – спросил я.
– Да, посмотри сам… Твою мать, не отвлекай!
Я глянул из окна, но лучше бы этого не делал. Тут метров двадцать лететь, внизу тоже шла какая-то дорога, вся заставленная ржавыми остовами военных грузовиков. Что там случилось, было, конечно, интересно, но меня сейчас занимала другая мысль: как бы, черт возьми, выжить, а?
