Потом Гитлера поймают с факелом в руках, и гитлеризм осудят. И никому из судей в Нюренберге в голову не придет задать простой вопрос: кто же вложил в руки Гитлера факел и тот самый фашистский меч, который был выкован в СССР?
* * *
Снимем с полок тринадцать томов сталинских сочинений и прочитаем их еще раз. Каждый, кто сам их читал, подтвердит: все, что написано после так называемой «великой октябрьской социалистической революции», – это полемика на тему, что есть полная, а что есть окончательная победа социализма.
Понять сталинскую логику легко, отдадим ему должное: он говорил понятно, а это вовсе не так просто, как кажется.
Мысль Сталина: сначала мы строим социализм в одной стране, потом – и это неизбежно – во всем мире. Полная победа социализма в одной стране возможна, но она не окончательна. Окончательная победа социализма возможна только в мировом масштабе.
Справедливости ради отметим, что Сталин в своей практике никогда не доходил до чисто марксистского зверства. Он не отменил семью, он не отдал всех женщин в общественное пользование, он не национализировал детей. В трудовых армиях ГУЛАГа у него содержалось очень мало людей – не более десяти процентов населения, в то время как Маркс рекомендовал ВСЕХ и НАВСЕГДА.
Сталинский социализм был сверхмягким вариантом марксизма – так сказать, «социализм с человеческим лицом», но все же, несмотря на почти недопустимую мягкость и человечность, сталинизм все же оставался в рамках марксизма и социализма.
Маркс формулировал свою программу четко – ликвидация частной собственности. Сталин от этой рекомендации не отклонился. Сталин частную собственность ликвидировал. А концлагеря – это всего лишь неизбежное следствие ликвидации частной собственности.
Ликвидируйте ее где угодно и вы с удивлением обнаружите, что без концлагерей вам не обойтись. Построив полный социализм в одной стране, Сталин знал, что любой контакт его подданных с тлетворной заграницей будет рождать врагов режима. Будущее показало, что даже собственная дочь Сталина при первой возможности бежать – этой возможностью воспользовалась. Она согласна была жить где угодно, только не на родине мирового пролетариата.
Мой критик Габриэль Городецкий пишет: «Суворов стремится доказать, что внешняя политика Советского Союза целиком определялась идеологией и следовала марксистским догмам, которые всегда имели целью мировую революцию. Суворов не принимает в расчет национальные интересы…» О каких национальных интересах идет речь?
Только в ходе коллективизации в Советском Союзе было истреблено больше людей, чем во время Первой мировой войны. ВО ВСЕХ СТРАНАХ, ПРИНИМАВШИХ В НЕЙ УЧАСТИЕ. Коллективизация – это Вторая мировая война против моего народа и когда говорят, что 1 сентября 1939 года Гитлер начал… я возражу: не 1 сентября Гитлер, а 19 августа Сталин и его когорта начали Вторую мировую войну против народов Европы. Если же смотреть в корень, то Вторая мировая война началась еще раньше. Она была начата коммунистами против мужиков России, Украины, Белоруссии сразу же после октябрьского переворота, а 19 августа 1939 года эта война лишь распространилась на соседние страны.
Попробуйте с точки зрения русских национальных интересов объяснить войну против русских мужиков. Попробуйте с точки зрения национальных интересов объяснить истребление миллионов самых трудолюбивых и деятельных ее представителей, ее костяк и хребет, истребление тех, кто нацию кормит. Ведь крепкий мужик-хозяин всегда хороший солдат. Повторяю: ВСЕГДА.
Истребление крепких мужиков было истреблением хороших солдат и когда советско-германскую войну по недоразумению называют чуть ли не «великой» и даже «отечественной», не забудем, что перед этим была проведена кровавая коллективизация, которая на самом деле была АНТИ-народной, АНТИ-отечественной войной. Войной коммунистов против своего же народа. Войной на истребление. Войной на уничтожение защитников отечества. А война в Европе – это ее продолжение, но уже против всех соседей, ближних и дальних.
Только с точки зрения Мировой революции действия Сталина объяснимы и понятны: свободному крестьянству Мировая революция не нужна, именно свободное крестьянство воспротивилось бы советизации Эфиопии и Антарктиды, ибо за Коминтерн и его авантюры расплачиваться пришлось бы мужику и кровь за это лить – тоже ему.
Для того товарищ Сталин и переломал хребет русскому мужику, а заодно и всему народу, чтобы они не мешали ему принимать новые республики в нерушимый союз.
Интересно объясняет господин Городецкий: захотел Сталин – руководствуется марксистской идеологией, а не захотел – национальными интересами…
Да не было у товарища Сталина выбора.
«Социальная справедливость» требовала национализации, а национализация означала тотальную бюрократизацию, а это влекло за собой массовый исход, а исход – «границу на замке». «Граница на замке» означала самоизоляцию, отрыв от всей мировой цивилизации и неизбежное отставание. Мы стали вариться в собственном соку, мы теряли контакты с другими народами, с лучшими достижениями мировой науки, культуры и техники. Мы были вынуждены все изобретать сами.
В нормальном мире научное открытие быстро становилось общим достоянием, все страны взаимно обогащали друг друга, мы же все велосипеды вынуждены были изобретать сами… Это отставание порождало дополнительное недовольство народа существующим порядком и своим правительством…
Все, кто выбирал этот путь, вынуждены были идти по сталинским следам. Были вынуждены осознать необходимость войны на уничтожение всех, кто свободен и потому богат и счастлив.
Или коммунистический Китай развяжет ядерную войну и половина человечества погибнет (так рассуждал оптимист Мао), или китайский коммунизм рухнет. Они не развязали ядерную войну, и китайский коммунизм рушится.
Или Фидель Кастро будет посылать кубинские войска воевать в Африку и устанавливать там правление бюрократии (объясните мне: в чем тут национальный интерес Кубы?), или режим Фиделя рухнет. А ведь рухнет же, никуда не денется.
Так что – одно из двух: или национальные интересы, свобода каждого и благосостояние всех, или идти до конца – до последней республики.
Только и разницы – идти с передышкой или без.
Сталин шел к Мировой революции с передышкой, но он знал: надолго ее затягивать нельзя – Запад нас своими фокстротами и танго разложит (и ведь разложил же!).
Это – как раковая опухоль на теле: или организм убьет раковые клетки и выживет, или раковая опухоль убьет организм.
Коммунисты считали себя здоровым организмом, а все нормальные государства – раковой опухолью, которую предстоит пересилить… Не буду спорить, кто из них был здоровым телом, а кто опухолью, но сосуществовать рядом долгое время они не могли. Прав был товарищ Ленин: либо одно, либо другое.
Потому сталинская передышка и завершилась к началу 1939 года.
Чтобы понять это, надо полистать наши газеты тех дней. Советский Союз жил тогда ожиданием больших событий. XVIII съезд коммунистической партии дышал воздухом неизбежной и скорой освободительной войны. Генерал-майор А.А. Лобачев был участником этого воинствующего сборища. Он вспоминает тот день – 10 марта 1939 года:
