что тебе стоит хоть раз показать ему, что он важен, понимаешь? — Зои тяжело выдохнула, глядя на безнадежную рядом с собой, — любовь — это не игра в одиночку, каждому важно не только отдавать чувства, но и получать их взамен, иначе это превращается в слепое поклонение, подумай, как он выражает свою любовь и хоть раз поступи также.
— Значит пусть поклоняется, — скрестив руки на груди Мира посмотрела на строгие и пустые серые глаза женщины рядом, — ну что?
— Вы оба слишком зазнались, лучше отпустите друг друга и прекращайте это, правда думаешь, что человеку вроде него легко поступаться с собственной гордостью?
— Он всегда подает мне руку, — закрыв глаза прошептала Мира, — врет, что я измазалась чернилом, чтобы коснуться щеки, а передавая что-то обязательно касается ладони, — она открыла глаза стыдливо отводя взгляд в сторону, — чуть что хватает на руки, а стоит коснуться его лица как начинается ластиться подобно коту…Ну, а я терплю всё это, — пожала плечами Мира, — представить не можешь насколько ужасна его работа, но я продолжаю быть рядом, чтобы он не был одинок.
— А теперь попробуй сделать что-то более очевидное и прекрати выставлять гордость вперед чувств, — Зои посмотрела на главу клана Фурракава тут же отводя взгляд, — в жизни ты будешь куда меньше сожалеть о том, что сделал не так, чем об опущенном моменте.
— Ему нужно пусть он и делает! — возмутилась Мира вновь хватая очередной бокал и выпивая его залпом заметно морщась.
— Иди давай, — Зои сжала губы ударяя ее в бедро.
— Ты жуткая.
— Ты не лучше, — женщина поклонилась мимо проходящим знакомым.
Мира действительно поднялась с места устремив взгляд на Иошихиро продолжающего беседу с девицами. Ей было чуждо чувство ревности, они ее никак не касались, но чувство тревоги о том, что вот-вот все может быть разрушено было свойственно даже самым гордым персонам. Тяжелые от страха ноги шли вперед, игнорируя кланяющихся в приветствии людей, а живот нервно покалывал. Все же ее лицо было невозмутимым и подойдя к Иошихиро девушка одним присутствием заставила заносчивых девиц расступиться, Иошихиро больше не мог отводить взгляд, но не улыбался, увидев ее, лишь продолжал по-прежнему строго смотреть.
Еще один шаг на встречу. Касание щеки. Осторожно обвив его затылок ладонями наклонила к себе приподнимаясь на носочки. Строгость в глазах напротив сменилась растерянностью, собственный страх сменился трепетом и через мгновенье бледно-розовые губы девушки коснулись алых напротив. Иошихиро сдерживая улыбку прикрыл блестящие глаза отбросив бокал в сторону и теряя контроль обхватил жадными ладонями талию девушки сжимая ее. Изумлённая толпа с широко раскрытыми глазами перешептывалась, а разочарованные девушки так и замерли, раскрыв рот.
— Для начала стоило обнять, — тяжело выдохнув прошептала Зои.
Игнорируя толпу Мира поддалась влечению, губы напротив оказались куда более властными, чем можно было предположить вновь и вновь захватывая ее и делясь терпким вкусом алкоголя. Ноги становились непослушно слабыми, а к щекам подступал стыдливый румянец. Одна из крепких ладоней поднялась с талии и остановилась на плече. Странное чувство и резко ударивший в лицо холодный воздух сменивший душный и пропахший благовониями заставили ее широко открыть глаза и обернутся вокруг.
Ее талию крепко прижимала к себе наглая ладонь, а лицо человека напротив было пугающе довольным. Вокруг было темно, звездное небо покрывали редкие облака и разглядеть что-то вокруг было практически невозможно. Лишь характерно пугающий звук с грохотом ударяющихся о скалы волн заставлял ее с ужасом прижиматься к нему все ближе. Они стояли на обрыве, практически у самого края:
— Что мы здесь делаем? — задыхаясь от страха спросила Мира.
— Говорят, что сгореть заживо одна из самых страшных смертей, именно поэтому ад наполнен огнем, — спокойным тоном произнес он.
— Иошихиро? — Мира оглядывалась по сторонам и упиралась в его грудь ладонями, — зачем мы здесь?
— Сделай глубокий вдох, — невозмутимо ответил он и крепче прижал к себе.
— Нет, я не буду! Что ты делаешь? — девушка с ужасом ухватилась за его спину.
Иошихиро лишь подхватил ее второй рукой крепче прижимая к себе и улыбнувшись шагнул вниз.
Громкий крик и чувство ужаса переполняющее ее, заставляя слезы непослушно вырываться наружу, а сердце ударами отдаваться в шее. А после резкий холод и абсолютная, поглощающая темнота. Не потерять сознание помогали лишь теплые руки крепко обхватившие ее тело и не на секунду не отпускающие. Мира буквально вжалась в его грудь лицом. Руки и ноги обвили чужое тело, как последний оплот спасения. Когда лица коснулся холодный воздух она жалобно хватала его не прекращая рыдать, человек бережно прижимающий ее к себе и державший их на плаву улыбался. Ее всхлипы не прекращались, плечи дергались вверх и вниз, спрятав лицо на его плече она пыталась дышать ровно:
— Верни меня на берег, пожалуйста! — жалобно выдавила она.
— Тебе пора понять, что я не мальчик на побегушках. Мое терпение тоже имеет предел и для тебя он куда больше только потому что я люблю тебя. Но не забывайся, я тоже привык получать, все что захочу и, если я захочу тебя я получу любой ценной, но пока предпочитаю дождаться твоих ответных чувств.
— Пожалуйста, давай поговорим на берегу! — Мира резко целовала его щеки продолжая жалобно хватать воздух.
— Мне нравятся твои выходки, но если ты продолжишь вредить себе, я скину тебя с обрыва в одиночестве, понимаешь?
— Да, — быстро кивая она все сильнее обнимала его шею, — пожалуйста…
— Мое нет, значит нет, но я всегда готов выслушать тебя, так что не повторяй подобного, — строго продолжал он.
— Я прошу тебя…
— Хочешь на берег?
— Да…
Через мгновенье гул в главном зале дома Фурракава стих и взгляды были прикованы к двум фигурам, мужчина нес буквально прилипшую к нему жалобно хнычущую девушку придерживая за бедра и абсолютно не обращал внимания на поток воды сходивший с них. С невозмутимым видом он обратился к одному из прислуг:
— Где можно взять сухую одежду? — и получив ответ утвердительно кивнул проходя дальше.
Зои не сомневалась, что видела, как он улыбается. Гости же перешагнули неожиданно возникшую лужу и музыканты, придя в себя, продолжили играть.
Мира вышла из-за высокой красной ширмы, ее наряд был в цвет главному клану и отлично оттенял заплаканное красное лицо, слезы по которому все еще катились градом. Иошихиро же зайдя за ширму переодеться устало облокотился головой сдерживая улыбку. Две недели выдались для него настоящей пыткой и каждый раз практически срываясь с места его злопамятность останавливала его преграждая пусть совместно с гордостью. Он знал, что она боится и не умеет плавать и едва ли стал
