class="p1">Вернувшись, девушка легла на кровать, попросив Куссу оставить её одну. Она прикрыла глаза, понадеявшись, что сон сжалится и вырвет её из этого мира. Пусть ненадолго, но подарив забвение. Вот только покой не желал к ней идти. Вместо этого к ней начал подбираться страх.
Ей было некуда деться и нечем спастись от своей судьбы. Прекрасный юноша, что так взволновал сердце девушки и так пьянил наивными мечтами, оказался бессердечным чудовищем, а мать… мать гнала её к этому зверю на растерзание, которое она упрямо называла браком. Все ради семьи, говорила она. Вот только что осталось от этой самой семьи? Имя, да три одиноких человека, запертых за стенами ветшающего особняка.
Легкое постукивание в дверь прервало её мысли.
– Айна? Айна, ты тут?
Она тяжело вздохнула, услышав приглушенный шепот брата. Ей совсем не хотелось, чтобы Энай увидел её такой. Чтобы он узнал о её позоре и об уготованной ей судьбе. Ну, или хотя бы, чтобы он узнал это так быстро.
– Айна, я знаю, что ты тут. Я войду, не пугайся, пожалуйста.
Дверь чуть скрипнула, и в комнату вошел худой и бледный юноша. Подойдя к кровати, он встал рядом, опершись на полку и скрестив руки на груди. Его взгляд был тревожным, но Айна сразу же поняла, что он если и догадывается о чем-то, то лишь весьма смутно. Ее брат жил в своем мире. Мире чернил, свитков, тонкого пергамента и глиняных дощечек. Мертвые и выдуманные люди всегда заботили его куда больше чем живые. Даже если эти живые были его родственниками.
– С тобой что-то случилось. Я вижу это.
– Да? Ты, правда, заметил?– нервный смешок сам собой слетел с губ девушки, но Энай словно и не услышал её иронии.
– Это был Рего. Он как-то обидел тебя?
– Обидел? Обидел? Это слишком слабое слово, братик. Он надругался надо мной. Ты ведь знаешь, что это значит?
Глаза брата изменились. В них появилась необычная для него злость и холод, а губы поджались, превратившись в тонкую бледную полоску. Он долго смотрел на неё, явно подмечая следы на руках и шее, а потом произнес непривычно жестоким голосом.
– Я разорву эту помолвку. Официально её все равно ещё не было
– И что мы тогда будем делать, Энай? Кто защитит нас?
– Тайвиши были нашими покровителями много лет. Они не откажут в помощи.
Айне захотелось засмеяться в голос. А потом завыть. Завыть, как воет бродячая собака, которую подманили к кухне куском мяса, но вместо вожделенной кости окатили кипятком.
Великие горести, как же все же мал и наивен был её братик. Маленький книжный мальчик. Как же плохо он понимал жизнь. И как же трудно ему будет. Видимо мать была права. У Айны не было иного выхода кроме как терпеть. Терпеть сжав зубы всё, через что ей предстояло пройти в этом браке.
– Тайвиши не смогут нас защитить. Их самих скоро не станет,– грустно вздохнула она.
– Это Рего тебе сказал?
– Да. Только какое это имеет значение?
– Это имеет самое важное значение. Повтори мне его слова.
– Зачем? Зачем мне их повторять? Что бы ещё разок вспомнить, что он со мной делал?
– Потому что от этого зависит твоя жизнь. Да и моя тоже. Повтори всё слово в слово.
Она не узнала голос брата. Эта была не просьба, не вопрос, но приказ. Раньше Айна никогда не слышала такого тона от брата. И она, к своему удивлению, поняла, что не смеет ему противиться. Преодолевая приступы липкого страха и отвращения, что накатывали к её горлу, она повторила все то, что сказал ей Рего. Энай выслушал её молча, а потом, нахмурив лоб, произнес своим обычным юным голосом.
– Ты можешь идти?
– Да, но куда и зачем? Ты хочешь бежать из города?
– Нет. Мы пойдем в Лазурный дворец.
– Что, к Тайвишам? Зачем?
– За нашим спасением. Доверься мне, Айна.
Ей не хотелось ничего. Не хотелось идти куда-то в чужой дом, и предаваться жалким надеждам на избавление. Не хотелось вновь и вновь повторять всё то, что говорил ей вчера Рего.
Но что-то в голосе брата неожиданно заставило её встать. Она поднялась со своего ложа, расправила платье, и внимательно посмотрела на мальчика. Он выглядел более чем серьёзным. Словно действительно знал, что сейчас нужно делать.
Неужели у неё и вправду был шанс на иную судьбу? Голос Эная звучал так уверенно, что она почти уже была готова в это поверить. Но ведь Тайвиши только что лишились главы своего рода, контроля над Синклитом и настроили против себя большую часть ларгесов? Разве были у них силы, чтобы защитить хотя бы самих себя? Айна не знала ответа на этот вопрос.
Мать была убеждена, что дни этой династии сочтены. Но Энай явно считал иначе. И странная жажда чуда вновь овладела девушкой. Она была готова довериться брату. Была готова рискнуть. Её отчаянье неожиданно преобразилось, превратившись из недавней покорности в готовность рискнуть. В странную и непривычную для неё смелость. И она решила дать волю этой необычной смелости.
Брат и сестра покинули дом через парадные ворота. Дежуривший у входа стражник окликнул их, спросив, не нужна ли им охрана, но брат махнул на него рукой и они вдвоём пошли к морю по пустым улицам Палатвира.
Вначале их пути девушка с ужасом ожидала, что Энай и дальше станет расспрашивать о вчерашнем. Что ей придется вспоминать весь этот стыд и позор, всю ту боль, что ей причинили, делясь этим ещё и с братом. Но юноша молчал. Он не задавал ей больше никаких вопросов. И Айна была благодарна за это молчание.
Лазурный дворец вырос перед ними, стоило им свернуть на набережную. Этот выстроенный на скале исполин, со стенами, окрашенными в цвета морской волны, казался скорее крепостью, чем жилищем, пусть даже и благородных господ. Огражденный высокими стенами, крепкими воротами и пропастью с трех сторон, он мало походил на иные особняки квартала благородных. Похоже, Шето Тайвиш, строивший его без малого десять лет, и вправду видел это здание чем-то большим, чем просто дворцом или домом. Это было воплощенное в камне сосредоточение власти и богатства, вполне достойное, чтобы принять даже царскую династию. И, возможно, именно этот вид и само имя дворца, столь явно пересекавшееся с Малахитовым дворцом Ардишей, сыграло не последнюю роль в становлении общей веры в чрезмерные амбиции этой семьи.
Энай подошел к обитым бронзой и сталью вратам и громко в них постучал. Небольшое окошко открылось почти сразу,
