что ветеран израильского движения за мир Ури Авнери называет "пушечным сионизмом". Для таких людей, как Авнери, Шарон выглядел как извращение сионистской идеи сильного, справедливого и бесстрашного еврея. Инстинктивной реакцией Шарона на каждый кризис была эскалация, применение военной силы во все более широких масштабах, чтобы заставить арабов подчиниться. В его безжалостном стремлении установить израильское господство в регионе не щадилось и гражданское население. В 1953 г., будучи молодым майором, он руководил налетом на палестинскую деревню Кибия, в ходе которого было взорвано 45 домов и убито 69 мирных жителей. В 1971-72 годах, командуя южным фронтом Израиля, генерал-майор Шарон использовал самые жестокие методы, чтобы подавить зарождающееся сопротивление Газы израильской оккупации. Ему это удалось, но страшной ценой: более тысячи человек были убиты, еще тысячи содержались в тяжелых условиях, тысячи домов были разрушены, сотни информаторов были завербованы, десятки тысяч палестинцев были насильственно выселены из своих домов, чтобы создать буфер для армии.
В 1982 г., будучи министром обороны в правительстве Менахема Бегина, Шарон стал движущей силой вторжения в Ливан, в результате которого погибли 17 825 человек, около 30 000 получили ранения, а Израиль на восемнадцать лет оккупировал Южный Ливан. Самым печально известным эпизодом войны Шарона стала резня, устроенная христианскими ополченцами в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила, находившихся под контролем Израиля. При ужасающих обстоятельствах было убито не менее 800 палестинцев. Комиссия Кахана по расследованию событий в лагерях беженцев в Бейруте в своем отчете от февраля 1983 г. заявила, что министр обороны Ариэль Шарон несет личную ответственность "за игнорирование опасности кровопролития и мести" и "за непринятие соответствующих мер, чтобы избежать кровопролития". В связи с этим было рекомендовано освободить его от должности министра обороны. Несмотря на этот приговор, выгравированный на его лбу, как клеймо Каина, Шарон сумел выжить в качестве министра без портфеля в кабинете министров и через два десятилетия вернулся на пост премьер-министра.
В начале 1982 г. Шарон с характерной для него изворотливостью саботировал усилия Бегина по реализации последнего этапа мирного договора с Египтом. Сначала он строил временные поселения на Синае, пока шли переговоры, затем согласился на эвакуацию поселений в районе Рафаха, а в конце концов эффектно разрушил дома, вместо того чтобы передать их египтянам. На разных постах - министра сельского хозяйства, министра без портфеля, министра промышленности и торговли, министра жилищного строительства, министра национальной инфраструктуры, министра иностранных дел - Шарон отказывался от дипломатических компромиссов и добивался конфискации все новых и новых арабских земель, строительства все новых и новых еврейских поселений на оккупированных территориях, расширения существующих поселений. Недаром его прозвали "бульдозером". Содействие строительству поселений на оккупированных территориях свидетельствует о презрении Шарона к международному праву, его предпочтении односторонних действий и стремлении не допустить создания независимого палестинского государства. Если правительства, возглавляемые лейбористами, как правило, строили поселения в стратегически важных для Израиля районах, то Ликуд, и в частности Ариэль Шарон, намеренно разбросал гражданские поселения по всей длине и ширине Западного берега и сектора Газа, чтобы сделать невозможным территориальный компромисс после возвращения Лейбористской партии к власти.
В ходе предвыборной кампании 2001 г. Шарон заявил, что соглашения Осло не имеют юридической силы, но не сообщил, что он поставит на их место. Он обвинил Эхуда Барака в умиротворении, но вместо того, чтобы выдвинуть собственный план окончательного урегулирования с палестинцами, ограничился перечислением "красных линий": никакого демонтажа поселений, никакого ухода из долины реки Иордан, никаких уступок по Иерусалиму. Он также заявил, что уступит Палестинской автономии не более Газы и 40% территории Западного берега, которую она уже контролирует. Выразив готовность рассмотреть "болезненные уступки", он тщательно воздержался от детализации их характера и масштабов. Даже эти неконкретные "болезненные уступки" будут сделаны не ради мира, а только в рамках соглашения о невоинственности на длительный и неопределенный срок. Барак согласился, по оценке Билла Клинтона, на создание независимого палестинского государства примерно на 97% территории Западного берега реки Иордан и всей территории сектора Газа, но этого было недостаточно для заключения сделки. Таким образом, с самого начала не было ни малейшей возможности договориться с палестинцами на условиях Шарона.
Победа Ариэля Шарона на выборах положила конец периоду относительной умеренности на Ближнем Востоке, начавшемуся с подписания соглашения в Осло в 1993 году. Авторитет Шарона как миротворца был безнадежно подорван его личной историей. Для палестинцев его избрание вызывало глубокую тревогу из-за необычайной жестокости, которую он проявлял по отношению к ним в прошлом, и из-за угрозы, которую он представлял для соглашений в Осло. Шарон представлял собой холодное, жестокое, милитаристское лицо сионистской оккупации; многие палестинцы восприняли его избрание как объявление войны мирному процессу. Дальнейшая эскалация израильско-палестинского конфликта теперь казалась неизбежной. Ближайшей целью Шарона было восстановление безопасности граждан Израиля путем победы над второй интифадой. Более широкая политическая повестка дня, в соответствии с его прошлым послужным списком, заключалась в укреплении поселений, усилении контроля Израиля над Западным берегом реки Иордан и сектором Газа, а также в усилении его регионального доминирования. Его конечной целью было создание сильного и компактного государства путем аннексии поселенческих блоков, прилегающих к "зеленой линии", и оставления палестинцам ряда анклавов, которые никогда не смогут стать жизнеспособным государством.
Для Ариэля Шарона дипломатия, если перефразировать известное высказывание Карла фон Клаузевица, была продолжением войны другими средствами. Грузный израильский лидер никогда не считал себя дипломатом. Название, которое он выбрал для своей автобиографии, метко характеризует его одним словом - "воин". 1 Другие считали Шарона самураем сионизма или просто военной машиной, сравнимой с шекспировским Кориоланом. Уговоры, уступки и компромиссы были чужды его образу мышления. Это делало Шарона непригодным, как по темпераменту, так и по убеждениям, к миротворческой деятельности. В мирном процессе, в отличие от войны, не может быть победителя и проигравшего. Для разрешения конфликта нужны два победителя. Шарон же рассматривал отношения с палестинцами как игру с нулевой суммой, в которой выигрыш одной стороны обязательно происходит за счет другой. И он был твердо намерен всегда оставаться победителем.
Мировоззрение Шарона было жестко этноцентричным. С первого дня пребывания в должности он называл себя "премьер-министром евреев". Обычно он говорил о "евреях", а не об "израильтянах". Хотя он был светским евреем, он гордился тем, что является сыном еврейского народа, и часто ссылался на его историю и наследие. Он искренне верил, что евреи - избранный народ, обладающий уникальной культурой, необыкновенными талантами и высокими моральными стандартами. Другой стороной этого убеждения было очень низкое мнение об арабах в целом и о палестинцах в частности. Для
