передёрнув плечами, типа — «мне не в лом»:
— Поговорить можно… Почему бы не поговорить? А вот будет ли толк с того разговора — заранее обещать не буду.
— А если заинтересовать? Весь собранный с хулиганов «лут» — им?
— «Лут», говоришь, — хмыкает, — а вот на это повестись могут…
Ребятишки, с которыми я общаюсь — как губка воду впитывают мои словечки. Понимаю — нельзя коверкать «великий и могучий», но ничего поделать с собой не могу: в некоторые «особо волнительные» моменты, сленг 21-го века — так и срывается с языка, сам собой.
— Миша! Через неделю я хочу знать — кто это сделал и, заодно всё о нижегородских группировках хулиганов.
— Попробую, если кого из своих в живых найду.
— Надо, Миша, край как надо — ты уж постарайся… Лиза!
Та, тут как тут:
— На мне, как понимаю — Вася Пупкин…
— Правильно понимаешь! Будь ему матерью, родной тётей или старшей сестрой… Короче, верни мне парня к жизни любыми способами.
Та, залихватски «берёт под козырёк»:
— Слушаюсь, мой повелитель!
— К «пустой» голове руку не прикладывают.
«Кольнул» Мишка, намекая на отсутствие головного убора. Та в ответку показала ему длинный язык.
Ну, чисто дети!
Прежде чем уйти, приостанавливаюсь и подняв указательный палец вверх:
— Операцию назовём… «ХУЛИГАНОВ НЕТ!!!».
Мишка-Барон восторженно захлопал очами:
— Не, ну ты — прям как Брусилов!
Лизка, целуя «на посошок»:
— Ты — как Сулейман Великий, Повелитель всех правоверных!
У меня было своё мнение на собственную роль во всемирной истории:
— Я как Александр Невский: «пришёл, увидел, наследил».
* * *
На следующее же утро я уехал в Ульяновск.
Не перекусив с дороги даже, засел за комп: первым делом — идеологическое обеспечение операции «Хулиганов нет». Во все губернские газеты — в комсомольские издания прежде всего, были посланы душераздирающие статьи — описывающие происшествие с «молодым пролетарским учёным» Васей Пупкиным… Конечно, уподобляясь всем без исключения газетным писакам — это происшествие неимоверно раздул и, не пожалел «розовых романтических соплей» — описывая трагедию молодой влюблённой пары. Главным же, в статьях был гневный вопрос:
— ДОКОЛЕ⁈
Это, в каждой статье звучало:
— Доколе нижегородская общественность намерена терпеть террор хулиганов в родном городе? Куда смотрит народная милиция, партийные, государственные и городские органы? Кого мы при такой политике растим — сознательных граждан нового социалистического общества, или пассивных терпил — которым вместо царского городового, теперь любая шваль — может заехать в морду, избить, изнасиловать?
— Так за что боролись, граждане? За что на колчаковских фронтах кровь вёдрами проливали? За то, чтоб обрести право быть «униженными и оскорблёнными», не в полицейском околотке — а в ближайшей же подворотне⁈ Чтоб нас убивали, а над нашими женщинами глумились — доводя до самоубийства⁈
Статьи тут же отправил почтой из Ульяновска, а написанные по горячим следам — не менее гневные отзывы граждан на мои статьи, я отправлю спустя два дня из самого Нижнего Новгорода. В них призыв взяться всем миром и разобраться с беспредельщиками народными средствами. В качестве положительного приводился пример, когда в Подмосковье — за кражу лошади на костре живьём сожгли цыгана.
В письмах мнимых граждан, делались «интересные» предложения, типа:
— Не пора ли нам, граждане нижегородцы, по примеру москвичей — выжечь заразу хулиганства калённым железом?
Я конечно, сильно преувеличивал — в Москве с хулиганством дело обстоит как бы не хуже… Однако, должен же быть хоть один «положительно-заразительный» пример⁈
Ну и не забыл про всенародную поддержку в письмах пострадавшему от произвола:
— Вася Пупкин, мы с тобой!
Перечитав последние строки «комента» и…
УПС!!! Есть идея.
— «Есть икея — есть идея», — с азартом, — да где ты, сцуко? В какой-такой папке и под каким-таким файлом?
Впрочем, сравнительно недолго искал — нашёл слова детской песни про Путина[2]. Перечитал, вспомнил мотив мелодии и:
— Да, это ж — почти готовый гимн молодёжного движения!
Торопясь и наскоро переделал строки «гимна»:
'Двадцатый век настал, шар земной от войн устал
Населенье мира хулиган достал!
Пока в исполкомах мнения нет, город наш стонет от бед —
Неужель, Кремль не понимает прецедент?
А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей
От Курильских островов, до Балтийских берегов
Чтоб на земле сей был бы мир, но если красный командир
Позовет в последний бой, Вася Пупкин — мы с тобой!
А что достанется тому, поколению моему
Дать слабинку — потеряем всю страну!
А наши верные друзья — это красный флот и армия
Память дружбы — комсомольская звезда!
А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей
От Курильских островов, до Балтийских берегов
Чтоб на земле сей был бы мир, но если красный командир
Позовет в последний бой, Вася Пупкин — мы с тобой
Не достанется Москва, хулиганам никогда.
Грудью встанем за столицу Октября!
Севастополь наш и Крым, для потомков сохраним.
В Союз республик Аляску возвратим.
А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей
От Курильских островов, до Балтийских берегов
Чтоб на земле сей был бы мир, но если красный командир
Позовет в последний бой, Вася Пупкин — мы с тобой!'.
— Халтура, ой халтура, — стонал я каждый раз — перечитывая раз за разом и, не имея времени хорошенько подумать и исправить, — Аляску — вообще зря сюда приплёл… А чем заменить? Прибалтикой? Так, сцуко — невсклад получится.
Ещё минут пять мучился, затем плюнул:
— Сойдёт на первое время!
* * *
— Ребята, — объявил я членам ульяновской комсомольской ячейки на спешно собранном в субботу активе, — в городе хулиганы проходу не дают честным гражданам — убивая их и насилуя!
Рассказав всю историю про Васю Пупкина, я с пылкостью революционного трибуна или религиозного фанатика, вопросил:
— КТО, КАК НЕ МЫ⁈
О, это были славные ребята!
Это вам не мои малолетние современники — испорченные женским педагогическим школьным коллективом и всеобщим разгулом толлерастии, когда за подзатыльник собственному проказничавшему ребёнку — можно лишиться родительских прав и даже заполучить тюремный срок. Эти, не в «диванных» срачах на просторах Сети, да компьютерных игрушках типа «Mortal Combat» боевые навыки и мастерство оттачивают!
Эти, не только любили мечтать об «светлом будущем» — но и умели работать ради него на чёрном хлебе из лебеды и пустых щах.
