class="p1">Что, если Линкс знает эту местность лучше его? Может быть, ему известна расселина или русло ручья, по которым можно добраться до плато, где были теперь все остальные? Что, если ему удастся стать на их пути?
Марко прищурил глаза, чтобы лучше разглядеть местность.
Да, это могло быть и так.
Продолжать преследовать дичь или подняться на плато к остальным?
И он выбрал средний вариант. Он продолжал идти вперед, но не напрямик, а наискось, вверх по склону, так, чтобы выйти к предполагаемой расселине и преградить дорогу Линксу.
Марко двигался быстро, сохраняя при этом максимальную осторожность. Страж Великой Пасти мог ввести в заблуждение кого угодно, в том числе и Марко. Скалы, вершины, расселины беспорядочно сменяли друг друга.
«Я не хочу этим заниматься, — с тоской подумал он. — Почему я должен охотиться на этого сексуального убийцу?
Я наполовину человек, наполовину черный ангел, и ничто во мне не взывает к мести.
Хеннинг и Малин воспитывали меня в духе человеколюбия и доброты. У черных ангелов царят доброжелательность и покой.
И вот теперь я должен заниматься этим!
Другое дело — уничтожить Тенгеля Злого. В этом состоит мое предназначение, предназначение всего рода Людей Льда. Но ведь этот тип… совершенно посторонний! Мы никогда не знали о нем, он появился только на последней стадии борьбы — и неизвестно откуда. Это ставленник Тенгеля Злого, но к роду Людей Льда он никакого отношения не имеет.
Совершенно посторонний человек, не имеющий никакого отношения к нашей борьбе. Он просто ставит нам палки в колеса, мешает на каждом шагу. Конечно, его следует убрать, но именно в данный момент у нас есть дела и поважнее.
И к тому же мне не хочется никого уничтожать. Никого, кроме Тенгеля Злого…»
Марко остановился, словно внезапно лишившись сил. Запрокинув голову и закрыв глаза, он стоял некоторое время, изнемогая от душевной муки.
Потом он открыл глаза и стал смотреть в небо, покрытое снеговыми тучами.
«Одиночество было присуще многим Людям Льда, — думал он. — Одиночество — наш вечный спутник. Но именно теперь я чувствую себя таким покинутым, как никогда. Мои друзья черные ангелы не могут попасть в долину. Жизнь моих четверых друзей здесь, в долине, зависит от того, смогу ли я обезвредить этого Фрица Хаарманна.
Но хуже всего — внутреннее одиночество. Ощущение того, что тебе нет нигде места…»
Он снова пошел вперед, еще быстрее. У него не было теперь времени на подобное философствование.
Ниспадавший водопадом ручей подсказал Марко, каким образом этому негодяю удалось так внезапно скрыться. И Марко принялся искать след Линкса.
Да, он был убежден в том, что этот человек должен оставлять после себя след. Этот негодяй обладал способностью к быстрому передвижению, что наводило на мысль о воздействии на него черной воды. И в то же время Линкс-Хаарманн производил впечатление существа телесного. Именно это его качество и сбивало всех с толку, делало его таким специфическим. Не дух, не привидение, не живой и не мертвец.
Кто же он, собственно, такой? Он продолжал оставаться для них загадкой.
Но след после себя он оставил! Марко с триумфом рассматривал глубокий след ботинка, оставшийся на сланцевой крошке возле ручья. Этот Хаарманн был тучен, тяжел. И, судя по глубине следа, он и в самом деле был таким же тяжелым, каким казался внешне.
Следы вели вверх по течению ручья. И Марко никак не мог догнать Линкса, тот был далеко впереди, направляясь к четверым, что были на плато.
Он явно хотел уничтожить как можно больше своих противников. Чтобы Марко в конце концов остался один.
Один — против стража Пасти, Гиля Свирепого и Тан-гиля, находящегося на пути в долину.
Марко ускорил шаг Он молодой и сильный, и должен опередить этого тучного Линкса.
Минута невнимания могла стоить ему слишком дорого.
Вдруг что-то угрожающее пролетело по воздуху, со стороны одного из пригорков. Краем глаза он заметил руку, стрельнувшую в него чем-то клейким, по виду напоминающим язык хамелеона. Марко мгновенно отскочил к ручью и — сам не зная, как это у него получилось — перепрыгнул через него.
На такое расстояние Линкс не мог «плюнуть». Кончик липкого языка слегка задел руку Марко и тут же спрятался обратно.
Марко подозревал, что именная магия уже начала действовать и ослаблять противника, иначе тот бы без всякого труда дотянулся до него своей «липучкой».
Прекрасно, в дальнейшем следует это учесть! Возможно, Тенгель Злой использовал полную магию личности. И чтобы справиться с Линксом, придется раскрутить историю всей его жизни, всех его преступлений. Одного имени в этом случае недостаточно.
Но теперь Марко было известно очень многое…
Он чувствовал жгучую боль в руке. Ощупав ее, он обнаружил, что рукав сожжен, а на руке ужасная рана… Или, возможно, это нельзя было назвать раной: часть руки как будто куда-то исчезла. Но только то место, которое коснулось щупальце каракатицы…
— Мне хотелось бы получить обратно кусок моей руки, — пробормотал Марко. — Может быть, ты отправил его в Великую Пасть?
Нет, насмешки были теперь ни к чему.
Боль разбудила в нем гнев, который был ему теперь необходим.
Взобравшись на противоположную вершину, Марко крикнул по-немецки, стараясь перекричать грохот водопада:
— Фриц Хаарманн! Ты родился 25 октября 1879 года в Ганновере. Твой отец, которого ты ненавидел, был желчным, всегда всем недовольным кочегаром. Твоя мать была инвалидом, она была намного старше твоего отца. Ты был шестым ребенком в семье и любимчиком матери. Ты любил играть в куклы и…
Линкс окаменел, слушая его слова. Потом завыл от страха.
— Ничего нет плохого в том, что мальчик играет в куклы, — кричал ему Марко. — Так делают многие мальчики, становясь потом нормальными мужчинами. Тогда как ты…
Линкс был смертельно напуган, услышав такие подробности из своей жизни. И он бросился бежать прочь от ручья.
Марко снова пустился в погоню.
Но Линкс укрылся в засаде, и стоило Марко подняться на вершину, где тот только что стоял, как «липучка» снова метнулась в его сторону. И снова Марко спасло то, что радиус действия этой «липучки» стал меньше. Негодяй выскочил из своего укрытия и пустился наутек. Марко закричал ему вслед, и теперь шум падающей воды был значительно приглушен скальными выступами.
— Когда тебе исполнилось шестнадцать лет, — кричал Марко, — тебе предъявили обвинение в недостойном поведении по отношению к маленьким детям и отправили на обследование в сумасшедший дом.
Через полгода тебя выпустили оттуда. Ты продолжал безобразничать по мелочам, грубо приставая к детям. Ты много раз сидел
