– Порча! Я пойду оторву головы этим двум дурам!
– Это не порча, это аллергия. Видимо, твоя настойка плюс шоколад дали такой эффект.
– Я же уже ела шоколадные конфеты после приема настойки!
– Так это был местный шоколад. Мы же не знаем, что хьюдорцы в свой подмешивают! – Лира рылась в медицинских запасах.– Тем более тогда это было разведено по времени – успокоительное утром, шоколад вечером.
– Она умрет? – испуганно спросил Отто.
Его тон заставил меня броситься к зеркалу. О силы небесные!
– Ёшкин кот! – взвыла я.
– Не ругайся! – одернула меня Лира.– Еще накличешь!
– Ёшкин кот!!! – На меня из зеркала смотрела раздутая рожа поросячье-розового цвета. Глаза-щелочки почти исчезли, утонув среди барханов огромных щек и низкого тролльего лба. Шею разнесло настолько, что ранее свободно висящие на ней амулеты и артефакты врезались шнурками в кожу. Огромный бюст натягивал рубашку. Ручищи с пальцами – сардельками остервенело чешут когда-то маленькие и аккуратные, а теперь почти гоблиньи уши.
– Не умрет! – Лира протягивала мне баночку.– Выпей.
– Подожди! В успокоительном была магия. А вдруг она пойдет вразрез с твоей?
– Ничего,– сказала подруга.– Хуже не будет.
Я глотнула горького зелья. Постояла, прислушиваясь к ощущениям.
– Вроде полегчало...
Отто издал сдавленный хрип и схватился за бороду.
– Ёшкин кот! – прошептала Лира.
Это было первое ругательство, которое я от нее услышала. Я медленно повернулась к зеркалу. От увиденного у меня перехватило дыхание. Розовая кожа покрылась красивыми асимметричными синими пятнами.
– Не Ёшкин кот,– сказала я на остатке спокойствия.– Ёшка!!!
Прежде чем прижать меня к своей груди, сдерживая истерику, Отто успел сделать охранительный знак рукой.
Утром своеобразные украшения на лице повели себя как обыкновенные синяки, явив миру лиловый центр багровых пятен, опоясанных темно-синими каемочками.
– Зато ты перестала чесаться,– утешила меня Лира.
После моей истерики она разразилась горькими слезами, обвиняя во всем случившемся себя. Отто успокоил меня, успокоил Лиру, а потом сам успокоился всем имеющимся в комнате спиртным. Сейчас он дрых на моей кровати, сотрясая мощным храпом цветок на подоконнике.
– У него сегодня выходной, не будем будить,– сказала подруга.– Ты как, справишься?
Я мрачно улыбнулась. Мне уже было море по колено.
Оторопевшим при виде меня землячкам я сказала:
– Порча. От конкурентов. Будете доставать, перешлю на вас.
Вечером по дороге в общежитие я встретила Иргу. Он молча рассмотрел меня и сказал нежным голосом, растягивая гласные:
– Я говорил тебе, что ты мне нравишься?
Я покачала головой.
– Ты нравишься мне.– Молодой некромант провел ладонью по моей щеке.– Ты напоминаешь мне моих лучших зомби, а ведь я так люблю свою работу. Дивный цвет лица! Эй, эй! Осторожнее! Это моя любимая рубашка! – Он быстро сбросил с себя загоревшуюся одежду.
Пронаблюдав, как догорает на земле рубашка, Ирга сказал:
– Женюсь только на простой женщине. Никаких магичек дома. Будет хоть какая-то гарантия, что семейные скандалы обойдутся без членовредительства.
– Членовредительство? – Я наступала на некроманта, сжав кулаки.– А что, хорошая мысль!
– Ола! – Парень быстро отодвигался.– Этот орган мне дорог.
– Скоро будет дорог как память! – Я наконец нашла на ком оторваться.– Значит, как зомби!
– Как лучший зомби! – защищался некромант.– Это был комплимент! Без искр, пожалуйста! Ай, я пожароопасный! Ола!
– Ольгерда, вы можете свои эротические намерения осуществлять не на глазах у всего студгородка? – раздался сзади сухой голос Бефа.
– Простите, Наставник! Но Ирга в качестве объекта эротических намерений меня интересует меньше всего. Я его убить хочу!
– Ольгерда, я мало интересуюсь личной жизнью студентов. Избавьте меня от подробностей. Кстати, за убийство лучшего некроманта на потоке вас гарантированно выгонят из Университета, так что советую подумать.
Беф помолчал, изучая мой внешний вид, и с интересом спросил:
– Что у вас с лицом? И... гм... с вами вообще?
– Аллергия. Помноженная на несовместимость магий.
– К целителям!
– Не хочу! – испугалась я.
– Бегом. Это приказ. Ирронто, останьтесь.
Я показала Ирге язык и побрела в целительский корпус.
К утру я приобрела почти нормальный цвет, если считать нормальным равномерную лиловость лица, и прежний размер. Присутствовавшая при лечении Лира записала в блокнот все действия своего Наставника и утешила:
– Теперь можешь лопать шоколад и запивать его успокоительным. Я записала, что нужно делать.
– Нет уж, спасибо,– пробурчала я.– Обойдусь. А то я кое-кому зомби, видите ли, напоминаю! Гад.
Гад поджидал меня у библиотеки с маленькой красной розочкой в руке.
– Не люблю розы.
– Я в курсе. Это леденцовая. В качестве извинения за неудачный комплимент.
– Леденцовая...– Напустить на себя суровый вид не получилось.– Дай!
– Ты меня прощаешь?
– Ну конечно! Дай, ну же!
Ирга улыбнулся и чмокнул меня в ладонь.
– ...Кто это был? – спросила меня Урья.
– Ы?..– промычала я, пытаясь разделить склеившиеся конфетой челюсти.
– Полуголый вчерашний красавчик. Это ведь он тебе розочку подарил?
– Ыгы.
– Ну же, Ольгерда! Ты встречаешься с ним?
– Ыыт!
– Познакомь, а?
– Он такой красавчик! – мечтательно протянула Тяка.– Полжизни за такого парня!
– Ыйзни?
– Ольгерда, глупышка! Ты ничего не понимаешь! Он – самый красивый парень из всех, кого мы видели. Он притягательный. Как главный самец в стаде.
Я попыталась представить Иргу главным быком в стаде, но у меня плохо получилось. Скорее уж волком-одиночкой. Наглым таким, в капканы не попадающим и терроризирующим всю округу.
– Ольгердочка! Мы же просим! – Бывшие соученицы заглядывали мне в глаза.
Я махнула рукой. Познакомлю, лишь бы отстали!
Вечером Ирга обнаружился сидящим на заборе возле библиотеки с кульком печенья, которое он меланхолично жевал.
– Ирга! – Я решительно направилась к нему.– Познакомься с моими бывшими соученицами – Урья и Тяка.
