Из пересказа, содержащегося в тексте Плиния, явствует, что как природа острова Тапробан, так и социальное устройство населения во многом напоминает порядки Солнечного острова Ямбула, послужившие в известной степени прототипом для исторически реального «Солнечного государства», созданного восставшими пергамскими рабами под руководством их вождя Аристоника в Малой Азии в 30-е годы II века до н. э.
Из всего сказанного следует, что носители социально-утопических и революционных идей древности — поэты, философы и ученые, бывшие нередко сами выходцами из рабов, — весьма охотно пользовались соответствующей географической литературой и сами прибегали к жанру географического романа для популяризации своих социальных мечтаний, поскольку география заокеанских стран была связана с представлениями о чудесных землях с райским климатом и плодородием, населенных людьми, живущими по справедливым законам, в условиях «золотого века». Картины эти служили живым укором тем общественным порядкам, которые утвердились в средиземноморских странах, но которые, как твердо верили эти античные мечтатели, должны исчезнуть с наступлением нового «золотого века».
Наряду с этими социальными мечтаниями мы находим в рассказе Плиния все аксессуары, характеризующие жанр «океанского романа»: тут и кораблекрушения, и бури, и водоросли, препятствующие продвижению судна, и чужие созвездия на небе, и тень, падающая не в ту сторону, как в Северном полушарии, и Солнечный остров поблизости от Тапробана, как бы для пущей связи этого рассказа с островом Солнца Ямбула.
География, в особенности же описания экзотических стран, наполненные мифическими подробностями, давала для ищущих и недовольных умов древности весьма благоприятную пищу. Океанские плавания, сообщая тем, кто знакомился с их описаниями, всю остроту путешествия в неизвестность, вызывали в читателях также ощущение возврата в отдаленное, счастливое и блаженное прошлое человечества, в образе которого отдельные умы пытались предвосхитить и угадать черты вожделенного будущего.
ДРЕВНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
О СЕВЕРНЫХ СТРАНАХ
Маршруты возвратного
плавания аргонавтов
Сказание об аргонавтах со всеми его вариантами, возникшими на протяжении того долгого времени, пока эта легенда продолжала питаться за счет эпической поэзии и других жанров античной литературы, весьма интересно в историко-географическом отношении. История его показывает, как легендарная география приспособлялась к географии реальной.
В основе сказания о походе аргонавтов лежит беотийская культовая легенда о Фриксе, сыне орхоменского царя Атаманта, спасшегося бегством на овне с золотым руном, в то время как его должны были принести в жертву Зевсу Лафистию. С ней переплетается фессалийская легенда о царе Пелии и его племяннике Ясоне, мстителе за своего отца, несправедливо лишенного престола в Иолке — одном из древнейших центров торговли на Пагасийском заливе, служившем гаванью и для расположенного в глубине материка Орхомена. Торговая слава Иолка связана с судьбой древнейшей Калаврийской амфиктионии (союза городов), в состав которой, помимо Иолка (Орхомена), входили также города Гермиона, Эпидавр, Эгина, Афины, Прасии и Навплия и под знаком которой происходила колонизация северных островов Эгейского моря и северных (эолийских) берегов Малой Азии[44].
Упоминание о «прославленном» корабле «Арго» в «Одиссее» заставляет предполагать существование в эпоху создания гомеровских поэм соответствующей эпической песни[45]. О том, что она вошла в известной доле в «Одиссею» и послужила материалом для описания Одиссеевых приключений на море, заставляет думать присутствие в «Одиссее», помимо эпизода со сталкивающимися скалами — Планктами, где имеется прямая ссылка на предшествующую аргонавтику, также и эпизодов «Скилла и Харибда», «Сирены», «волшебница Кирка», «лестригоны», «остров Тринакрия», одинаково известных гомеровскому эпосу и эпосу об аргонавтах.
Таким образом, IX и X песни «Одиссеи» дают известное представление и о древнейшей эпической аргонавтике, которой в такой же мере, как и «Одиссее», была свойственна значительная неопределенность в географической локализации как упомянутых выше, так и многих других эпизодов.
Но если для «Одиссеи» возможны споры относительно «океанизма» Одиссеевых странствий, то миф о походе аргонавтов предполагает плавание по океану в качестве непременного условия. Знания о гомеровской географии позволяют представить себе, что в эпоху сложения древнейшего эпоса о походе аргонавтов водные пространства за пределами Эгейского моря казались еще достаточно неопределенными и представление о границах моря сливалось с представлением об Океане как об омывающем землю потоке, берега и острова которого населены обитателями потустороннего мира.
Трудно сказать, предполагалось ли плавание корабля «Арго» сразу же как кругосветное плавание и позволяли ли тогдашние представления об ориентации такое плавание себе вообразить. Но во всяком случае, пример «Одиссеи» показывает с несомненностью, что даже гомеровский эпос, знавший четыре стороны света и четыре дующих в соответствующих направлениях ветра, весьма далек от какой бы то ни было определенности в ориентации Одиссеевых странствий. Не было этой определенности не только в эпической поэзии, ее не было, видимо, и в реальной географии эпохи колонизации, ибо если тогдашние греческие мореплаватели, несомненно, умели отличать практически северо-западное направление от северо-восточного, они не могли осмыслить этой разницы теоретически, и людям, плывущим на северо-запад, несомненно, не раз казалось, что они плывут туда же, куда и мореплаватели, поворачивавшие на северо-восток. Этим, скорее всего, следует объяснить наличие одинаковых мифических и этнических имен как на севере, так и на востоке: двойную локализацию острова Ээи, Схерии, Эритии, дублирование племенных наименований иберов (в Испании и на Кавказе), элимов (в Сицилии и в Малой Азии), тирренов (в Италии и в Эгейском море) и т. п.
Позволительно думать, что сама идея кругосветного плавания «Арго» могла появиться уже при наличии определенной мифологической и культовой традиции, утверждавшей пребывание «Арго» в тех или иных пунктах его средиземноморского маршрута, непонятное без предположения о кругосветном плавании.
