После Росс распорядился:
— Отдохнули бы вы, мисс. Была бы тут миссис Сазерленд, она сказала бы вам идти спать и не открывать глаз до самого утра.
Джиованна рассмеялась, и герцог подумал, что у нее очень красивый смех.
— Вы пользуетесь моей беззащитностью, — запротестовала девушка. — Впрочем, честно говоря, я очень устала.
Росс распахнул дверь в спальню, и Джиованна обернулась к герцогу.
— Я приду поцеловать вас на ночь, — пообещал он, — но вам придется послушаться Росса.
Она улыбнулась ему и медленно, придерживаясь за стояки стульев, вошла в спальню.
Вскоре Росс вернулся.
— Не беспокойтесь, ваша светлость, — сказал он. — С ее светлостью все будет в порядке.
Он впервые говорил о девушке в таком почтительном тоне, и герцог, невольно взглянув на него, спросил:
— Ты знаешь, кто такая мисс Джиованна на самом деле?
— Я с самого начала подозревал, — признался Росс, — но не хотел, чтобы вы мне за такие мысли голову сняли.
Улыбнувшись, герцог поинтересовался:
— Что же навело тебя на такие мысли?
— Эта молодая графиня в Далбет-Хаусе. В первый же вечер я увидел, как она спускалась к обеду, и сказал себе:
«Если она шотландка, то я готов съесть свою шляпу!»
— Ты неглуп, — похвалил его герцог. — Я тогда даже не подозревал, что она притворяется. Я был только неприятно удивлен ее чересчур роскошным нарядом и чересчур накрашенным лицом — нашим людям это вряд ли понравилось бы.
— Макбеты тоже были не шибко рады, — заметил Росс. — Слышали бы вы, что про нее говорят слуги!
Герцог представил себе ужас старых слуг, увидевших юную девушку, предводительницу своего клана, накрашенную, точно дешевая шлюха.
— Я с ними говорил, ваша светлость, — сказал Росс, убирая со стола. — Надо будет хорошенько подумать, как можно договориться.
— Знаю, — согласился герцог. — Главное — не расстраивать леди Синклер — насколько я понял, у нее очень слабое здоровье.
По выражению лица Росса герцог понял, что тот не верит в мирный исход дела. Не сказав ни слова, слуга пошел в маленькую кухню, находившуюся в другом конце вагона, где у него стояла складная кровать. Герцог был доволен, что на этот раз Росс будет рядом, и ему не придется соскакивать, как бывало, на первой же станции подыскивать себе место в третьем классе.
Курьер особо позаботился о том, чтобы вагон герцога был прицеплен к экспрессу, и между Кале и Парижем поезд совершил всего одну остановку.
Рано утром путешественники прибыли в Париж. Хотя герцог был уже одет, он не стал будить Джиованну. Когда он заглянул в ее купе, девушка все еще спала.
Накануне он пришел пожелать ей спокойной ночи, но Джиованна уже почти уснула, и герцог только очень нежно поцеловал ее. Девушка была так хороша в облаке разметавшихся по подушке светлых кудрей, что герцогу хотелось остаться с ней подольше, чтобы снова и снова целовать ее.
Однако он понимал, что Джиованна смертельно устала, и действительно — не успел он уйти, как глаза у девушки закрылись, и она провалилась в глубокий сон.
Конечно, отдых был нужен Джиованне, но все же, возвращаясь в гостиную, герцог чувствовал волнение при мысли, что он касался девушки, а сердце его бешено стучало.
«Как же так, — спрашивал он себя, — почему я, с моим опытом, в моем возрасте ощущаю себя влюбленным мальчишкой?»
Он помнил индийское поверье о том, что истинную, небесную любовь посылает на землю Кришна, но лишь немногие из людей достойны этого священного чувства.
Теперь герцог знал — он нашел свою любовь, дарованную ему Колесом Возрождения. Он никогда и помыслить не мог, что где-то в этом мире ожидает его такая девушка, как Джиованна.
Его охватывал ужас при мысли, что подойди он к водопаду на несколько секунд позже, опоздал бы навсегда.
Но он пришел вовремя. Он встретил Джиованну и, подобно героям старинных легенд, спас ее — пусть не от демонов или драконов, но от шайки безжалостных и расчетливых преступников, которые готовы были убить девушку из-за денег.
Через несколько часов поезд покинул Париж и помчался на юг Франции. Джиованна вошла в гостиную. Она выспалась и выглядела такой хорошенькой, что герцог не смог сдержать одобрительного возгласа.
— Мне стыдно, что я столько проспала, — сказала Джиованна, когда герцог усаживал ее в кресло у окна.
— С твоей стороны это было самое разумное, — заметил он.
— Когда Росс принес мне завтрак и сказал, что уже десять утра, я не поверила, что пролетела целая ночь.
— Тебе не было страшно? — спросил герцог.
— Я знала, что ты рядом… и что ты защитишь меня…
Ее голосок звучал так трогательно, что герцог произнес:
— Ну что же, сказать тебе, как ты прекрасно выглядишь, или сейчас еще слишком рано говорить об интересных вещах?
Джиованна засмеялась и ответила:
— Мне хочется думать, что для тебя я всегда выгляжу прекрасно, но я знаю, что отощала до невозможности — наверное, у меня даже скулы торчат!
— Не беспокойся об этом, — утешил ее герцог. — Через несколько дней в теплом климате ты будешь выглядеть так же, как до приезда в Шотландию.
— Надеюсь… — негромко ответила Джиованна.
Их беседа была прервана Россом, который принес поднос с кофейником и свежими сливками, раздобытыми им в Париже. Кроме того, на подносе стоял кувшин молока для Джиованны. Увидев это, девушка взмолилась:
— Прошу вас, позвольте мне хотя бы кафе с молоком!
Миссис Сазерленд заставляла меня пить столько молока, что я скоро превращусь в корову!
Герцог рассмеялся.
— Это вряд ли, но с кофе действительно будет гораздо вкуснее. Так и будем делать до возвращения домой.
Девушка бросила на него быстрый взгляд, и герцог понял, что она с нетерпением ждет благополучного возвращения в замок вместе с ним.
Когда Росс вышел, герцог тихо произнес:
— Пей кофе, а потом поможешь решить, что нам делать дальше. Но мне будет трудно, если я не узнаю о том, что с тобой произошло и почему ты должна была первым делом поехать в Неаполь.
Джиованна глубоко вздохнула и сунула ладонь в его руку совершенно по-детски. Он поцеловал крошечные пальчики, и Джиованна заговорила:
— Если ты… так будешь делать… мне будет трудно думать о ком-нибудь, кроме тебя.
— А я и вовсе не могу думать ни о ком, кроме самой лучшей, самой замечательной женщины, которую я только встречал в своей жизни, — чуть приглушенным голосом продолжил герцог.
— Это… правда?
