СЕНЬЯ, СЕНТЯБРЬ 1943 ГОДА.
5 сентября 1943 года, в воскресенье, в 13.30, норвежская подводная лодка «Ула» погрузилась и начала медленно пробираться через отмель Свен. Легкий северный ветер разогнал облака, так что очертания гор Сенья на фоне темно-синего осеннего неба были видны отчетливо. Капитану подводной лодки Рейдару Михаэлю Сарсу стоило больших нервов, постепенно увеличивая глубину погружения, ввести лодку в фьорд; при этом команды он отдавал, предельно сосредоточившись и понизив голос. Дно в этом месте славилось своим коварством, оно было усеяно множеством крупных камней, которые не были отмечены на карте. В некоторых местах просвет между дном и килем лодки не превышал нескольких метров.
Поэтому Сарс не спешил, только через десять часов, в 23.10, он приказал продуть балластные цистерны, и «Ула» всплыла на поверхность. Маршрут был проложен точно: лодка добралась до входа в узкий Ме-фьорд незамеченной. Почти уткнувшись носом в берег, быстро высадили нескольких людей.
«Моряки образовали цепочку и передавали из рук в руки ящики и коробки, а потом с помощью каната вытащили на берег резиновую лодку… При этом изредка слышались приглушенные команды и случайные всплески. Из-за тишины возрастала напряженность, нависшая в воздухе».
Через два часа «Ула» развернулась и, без единого огонька, осторожно, не погружаясь, выбралась из темного фьорда. На берегу остались три норвежских агента: Эйнар — старший брат известного нам велосипедиста Торбьёрна Иохансена, студент и будущий инженер из Тромсё; Торстейн Петтерсен Рааби с Лофотенских островов, сын школьного учителя, и Пер Ингебригстен с острова Квалё, сын известного лейбориста.
Так многообещающе началась операция «Венера» — крупнейшая за всю войну операция, организованная Эриком Уэлшем и скандинавским отделением британской разведки. У трех норвежцев было с собой не менее десяти радиопередатчиков, бензиновые генераторы и аккумуляторы — в общей сложности 3 тонны оборудования, в том числе 900 литров бензина и 50 000 крон (около 2500 фунтов стерлингов) в купюрах.
Передатчик «Лира» работал в Порсе с июля 1943 года. Предполагалось, что с помощью новых передатчиков удастся сообщать о выходах немецких кораблей из Ланг- и Каа-фьордов, а также из Хаммерфеста. В будущем ни один боевой корабль не должен был выйти из базы незамеченным, а о факте выхода предполагалось сразу сообщать в Лондон.
Это был довольно смелый замысел, но весьма опасный для исполнителей. Всего через четырнадцать дней, когда Рааби, пройдя по горным тропам, вышел к ближайшей паромной пристани, операция чуть не сорвалась. Вернувшись в Лондон в июле 1944 года, он писал отчет и вспоминал, как чуть не был раскрыт, когда плыл на судне, перевозившем молоко, в Тромсё:
«Через несколько часов плавания на борт поднялся человек, с которым я когда-то был знаком и с которым я, конечно же, совершенно не хотел общаться. К счастью, он не узнал меня из-за моей одежды, и я сбежал от него в буфет. Но как только я вошел туда, сразу заметил знакомую девушку, с которой тем более не хотел общаться. Ничего не оставалось, как сойти на берег раньше, что я и сделал в Тиснссе».
Потом Эйнар Иохансен и Пер Ингебригстен наняли рыболовный катер, чтобы перевезти часть оборудования из Ме-фьорда в главный склад группы на острове Квалё; при этом опять возникла опасная ситуация. Как только они тронулись, во фьорде неожиданно появился немецкий эсминец, и из-за этого им пришлось на всякий случай спешно сбросить в воду весь груз. Эсминец же занимался поисками русского военнопленного, которому удалось бежать из лагеря, расположенного по ту сторону гор; поэтому корабль не обратил никакого внимания на катер и не стал проводить досмотр, а вместо этого просто развернулся и пошел в обратную сторону. Однако итогом этого эпизода явилась безвозвратная потеря нескольких радиопередатчиков и портфеля, в котором находились поддельные паспорта и документы агентов.
Торстейну Петтерсену Рааби было двадцать три года, и перед ним стояла сложная задача — проникнуть в сердце немецкой военно-морской базы в западном Финмарке. Передатчик имел кодовое имя «Ида», в честь одной из его многочисленных подружек. Вообще говоря, мало кто из двухсот агентов в Норвегии имел более громкую репутацию, чем оператор «Иды», — он был известен как исключительно находчивый и смелый агент, неутомимый рассказчик, веселый парень и первостатейный дамский угодник. В свое время он был довольно хулиганистым парнем, но потом оказался в школе радистов в Осло (именно тогда он и познакомился со ставшей легендарной Идой), а когда в апреле 1940 года немцы вторглись в Норвегию, он уже был профессиональным радистом в Вадсё. Упрямство и предприимчивость были у него в крови: к тому времени, когда в 1942 году он через Швецию добрался до Англии, то уже имел опыт работы на подпольном передатчике, с помощью которого установил связь между Северной Норвегией и Мурманском. В конце сентября 1943 года, в Тромсё, ему выдали комплект поддельных документов и отправили в Хаммерфест на борту рыболовного судна «Скандфер», которое курсировало теперь здесь вместо когда-то ходивших пароходов каботажного плавания.
«У меня была инструкция — встретиться с Паулем Ионсеном [помощник капитана местного парома „Брюнилен“], однако он потребовал от меня пароль, который никто не догадался мне дать. Так я оказался в тупике. К счастью, я был знаком с заведующим местного телеграфа Альфом Педерсеном. Он тоже участвовал в подпольной работе и, придя к Ионсену, поручился за меня».
Ионсен дважды в неделю ходил на «Брюнилене» из Хаммерфеста в Сопнес, т. е. в Ланг-фьорд, и поэтому имел полную возможность наблюдать за «Тирпицем» и «Шарнхорстом» по пути туда и обратно. Он был истинным патриотом и регулярно докладывал о результатах наблюдения «Лире», когда «Брюнилен» заходил в Порсу. Дома Ионсен познакомил нового агента с оператором «Лиры» Рольфом Сторвиком, которому Уэлш в Лондоне дал поручение — подготовить все условия для работы «Иды». Эта новая задача была очень рискованной. В своем отчете Рааби писал:
