Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Когда я учился в ИФЛИ на первом курсе (1937–1938), Александр Твардовский был на пятом курсе и заканчивал институт[32].
Однажды в большой 15-й аудитории, построенной амфитеатром, после лекций состоялся вечер наших институтских поэтов. Я одиноко сел в одном из задних, то есть верхних, рядов. Вскоре после начала вечера появился и уселся через два-три места от меня высокий, полнолицый человек явно уже нестуденческого возраста, с толстенным «академическим» портфелем. Юные поэты выступали один за другим, не вызывая своими стихами особенных восторгов у публики. Аудитория уже весьма устала, но вдруг в заключение объявили: «Александр Твардовский»; все оживились, а мой сосед, вынув из портфеля тоненькую печатную книжечку, степенно вышел на трибуну. Зал затих и насторожился.
Твардовский читал отрывки из своей «Страны Муравии». Он был единственным из наших поэтов-студентов, стихи которого к тому времени уже были изданы. Его возраст – 27 лет, талант и начавшаяся слава вызвали к выступлению особый интерес.
Читал он спокойно, распевно, как того и требовала поэма, в целом наизусть, но иногда заглядывая в книжечку. Стихи были яркими, запоминающимися и чем-то мне напомнили некрасовское «Кому на Руси жить хорошо». Чтение закончилось громом аплодисментов. Чуть порозовевший поэт сошел с трибуны и снова уселся неподалеку от меня. Но тут объявили, что вечер завершён.
После этого я часто видел его в коридорах института. И ростом, и возрастом – он казался вполне взрослым, сложившимся мужчиной – Твардовский резко выделялся в толпе студентов. Держался весьма гордо и неприступно, редко улыбался, никогда в перерывах не расхаживал просто так, всегда куда-то деловито спешил. Повторю общеизвестное: на госэкзаменах Твардовскому, ещё студенту, мог попасться билет с вопросом «Молодая советская поэзия», где упоминалось и его имя. Чудо, небывалое в истории всей отечественной литературы. Но такой билет он, конечно, не вытянул. Любопытно, что слухи об этом распространялись ещё в то время. Справка о Твардовском в том же году была напечатана в первом, «красном» издании Большой советской энциклопедии с удивившим меня указанием – «сын кулака».
Как-то летом, до войны, слоняясь по книжным лавкам, я увидел, как в арбатский букинистический магазин (там, где впоследствии был магазин «Плакаты») быстрой походкой вошёл Твардовский. Зашёл, недолго пробыл и вышел без покупки. Неприятно бросилось в глаза: он был красен и заметно пьян.
После войны я встречал его редко. Никаких торжественных мероприятий и приёмов, где я мог бы его видеть, поэт не признавал, от поездок за границу уклонялся. Но как только Агентству печати «Новости», где я работал, дали здание на Страстном бульваре, рядом с редакцией «Нового мира», которую возглавил Твардовский, я стал встречать его чаще; постаревший и погрузневший, он куда-то уезжал и приезжал на персональной «Волге».
Автограф А.Т. Твардовского на программе спектакля Московского театра Сатиры «Тёркин на том свете» (31 мая 1966 г.)
В то время (1960-е годы) «Новый мир» был в зените своей славы. Каждый номер ожидался с нетерпением. Прозой ведал 1-й заместитель Твардовского, мой ифлийский однокашник Алексей Кондратович. Несколько раз я встречал Алексея и беседовал с ним, когда он возвращался из ЦК с толстой связкой спорных рукописей. Судьба их решалась сложно. Беседуя на Пушкинской площади с Алексеем о том, что проходит и что не проходит, я невольно думал: никому из прохожих, даже очень интересующихся литературой, и в голову не приходит, что беседующий со мной потный, невзрачный человек держит сейчас на глазах у всех рукописи, которые во многом могут определить будущее нашей литературы. Почему Твардовский не давал Кондратовичу своей машины, не знаю, спрашивать стеснялся. Знаю только, что дистанция между главным редактором «Нового мира» и его сотрудниками, даже ближайшими, была весьма велика. Со всеми, включая Кондратовича, он был на «вы».
Однажды, когда к Кондратовичу попала на просмотр рукопись повести ещё безвестного Солженицына «Один день Ивана Денисовича», он стал править на первых же страницах необычный язык автора, приводить его в литературную норму, но потом оставил, поняв, что это сделать невозможно, да и не нужно. Затем рукопись отдали Твардовскому, тот спросил на редколлегии: «Какой это идиот начал править первые страницы?»
– Это я, Александр Трифонович, – отозвался Кондратович.
– Зря, править не надо было.
Это – со слов самого Кондратовича.
На основе своих ежедневных записей Кондратович издал интересные воспоминания о Твардовском. Но публикация, естественно, неполна; кое-что интересное о поэте он рассказывал на наших редких встречах. Надеюсь, что со временем всё, что записал Кондратович о Твардовском, будет опубликовано.
Константин Федин
К.А. Федин
В нашем «лицее», как называли ИФЛИ, процветали разного рода факультативные семинары. Для студентов, пробовавших свои силы в прозе, существовал семинар, а по сути литературный кружок, руководить которым пригласили Константина Федина, весьма именитого к тому времени писателя[33].
Не претендуя на лавры ни поэта, ни прозаика, я не записался в этот семинар, о чем сожалею: послушать Федина было бы очень полезно. Некоторые мои товарищи, посещавшие семинар, говорили, что получили от Федина много ценного.
Самого писателя я часто видел в коридорах института: среднего роста, чуть сутулый, с зачёсанными назад волосами, обнажавшими высокий лоб, он особо выделялся пристально вглядывавшимися в окружающее сильно выпуклыми серыми глазами. Федин казался сугубым интеллигентом дореволюционной выпечки, и впоследствии я сильно удивился, узнав, что он внук крестьянина и сын мелкого купца. Ничего крестьянского, простонародного в его внешности и манерах не было.
Осенью 1951 года ВОКС решил направить Федина в Вену, на месячник австрийско-советской дружбы. Мне поручили 13 сентября съездить на дачу писателя в Переделкино, с тем чтобы получить его согласие. В назначенный день автомашина доставила меня к красивой двухэтажной даче, выходившей не на улицу, а на широкое поле. Из-за ограды ко мне рвался оглушительно лаявший бульдог, которого с трудом уняла хозяйка дачи Дора Сергеевна, жена Федина.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
