И, сдерживая слезы, он закрыл рукой глаза.
Учитель…
Адхара проснулась на рассвете. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев, освещая то тут, то там зеленый ковер из трав, на котором она лежала. И снова лес, с самого первого дня остававшийся неизменным. Но при этом не было ощущения гармонии, только тревога.
Девушка провела рукой по глазам, пытаясь защититься от солнечного света. Что она увидела во сне? Адхара вспомнила только смутное волнение. Быть может, ей что-то и снилось. И она изо всех сил попыталась вспомнить.
Мрачное место. Кирпичи. Медленное и низкое, не прекращающееся ни на мгновение пение, похожее на стенания умирающей женщины, только еще более гипнотическое.
Адхара попыталась припомнить что-нибудь еще, но в ее голове всплывали только смутные беспорядочные образы, а также ощущение неудобства, и она толком не могла разобрать, было это связано с ее переживаниями прошлого вечера или со сном.
Девушка обернулась в поисках Амхала. Она увидела только лежавшую на траве морду Джамилы. Ее огромное брюхо медленно и величественно поднималось и опускалось. Животное еще не проснулось.
Адхара встала. Вещи ее спутника были сложены в одном месте. Значит, он не сбежал, а просто куда-то ушел.
Девушка огляделась по сторонам. Осознание того, что произошло, возникло в ее мозгу внезапно. Нужно посмотреть на землю и отыскать тропу: будь то следы, оторванные от деревьев листья или сломанные ветви.
Адхара, сама не зная почему, медленно и осторожно пошла по лесу.
На небольшой поляне она увидела стоявшего к ней спиной Амхала. На нем не было ни плаща, ни железных лат, которые он носил на протяжении всего путешествия. На его влажных от пота плечах была одна только рубашка. Он тренировался с мечом. Рубящий удар сверху вниз, затем по диагонали, в противоположном направлении и, наконец, по кругу плашмя, справа налево. И так по кругу, без остановки. Адхара видела, как, превозмогая боль, напряглись мышцы его покрытых потом рук. Похоже, что рана на предплечье, которую он себе нанес, снова вскрылась, поскольку повязка на ней была совсем сырой: она приобрела нежный и чистый цвет его смешанной крови. Из его кровоточащих ран по рукам стекали ручьи с прозрачной и вязкой жидкостью.
Амхал считал. Он, неистово бормоча себе под нос, отсчитывал каждый удар. Адхара почувствовала, как ее переполняет глубокая боль. Она сделала шаг вперед, и Амхал, вздрогнув, обернулся назад, а затем опустил свой меч и покраснел.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он девушку, и его вопрос прозвучал, быть может, чуть более грубо, чем он того хотел.
Адхара продолжала идти вперед, не останавливаясь.
— Довольно, — всего лишь сказала она.
Смущенный Амхал отвел взгляд в сторону. Какое-то время он стоял неподвижно, а затем в последний раз поднял меч и вложил его в ножны, висевшие за спиной. Он прошел мимо девушки, не промолвив ни слова.
Их еда снова состояла из хлеба и вяленого мяса. Амхал съел совсем немного, и Адхара протянула ему свой кусок.
— Дело не в этом, ты не беспокойся, я просто не голоден, — успокоил ее молодой человек.
Девушка бросила взгляд на раны, полученные Амхалом во время тренировки. Амхал, должно быть, заметил это, поэтому попытался скрыть свои руки.
Тогда девушка встала, вытащила рубашку из штанов и оторвала от нее несколько полосок.
— Но что…
Но Адхара не желала ничего слышать. Она смочила водой, что они принесли с собой, его руки, а затем принялась их перевязывать.
— Зачем? — прошептала девушка.
Повисла тишина, которая для обоих казалась бесконечной.
— Просто это — мой долг. За каждую ошибку нужно платить.
Адхара, не отрывая глаз от его рук, продолжала их забинтовывать.
— Только…
— Только этой платы никогда не бывает достаточно.
Амхал отвел взгляд в сторону.
— Это как… — Произнести эти слова стоило ему больших усилий. — Во мне как будто что-то не так, и это что-то ведет меня в направлении противоположном тому, по которому мне следует идти.
Адхара затянула последнюю повязку, а затем, усевшись на пятки, откинулась немного назад.
— В тебе нет ничего неправильного. Ты спас мне жизнь и помогаешь сейчас. Ты мой единственный наставник. Что может быть неправильного в человеке, который делает подобные вещи для чужестранки?
Девушка широко и искренне, как только могла, улыбнулась ему, и Амхал устало ей ответил, что его всегда преследует тень.
— Сегодня ночью мне приснился сон, — сказала Адхара, меняя тему разговора. Она попыталась рассказать своему спутнику о своих утренних ощущениях. — Тебе не кажется, что это могут быть мои воспоминания?
Амхал пожал плечами:
— Вполне возможно. Наверняка это знак, что к тебе возвращается память.
— А тот факт, что во мне течет кровь нимфы… Ты полагаешь, что я родом из этих земель?
— На самом деле в тебе мало что осталось от нимфы. Вероятнее всего, речь идет о каком-нибудь твоем далеком предке. Если уж говорить начистоту, то я никак не могу разобраться в этом.
Адхара опустила глаза:
— Все всегда оказывается слишком сложным, когда речь заходит о том, кто я и откуда…
Амхал встал:
— Тебе нужно потерпеть. Днем мы уже будем в Лаодамее.
Адхара наблюдала за тем, как ее спутник собрал свои вещи, и предложила помочь ему надеть доспехи.
Позади них, выпуская из ноздрей дым, сидела Джамила и с нетерпением ожидала возможности возобновить свой полет.
Они прибыли в Лаодамею ближе к вечеру. Солнце уже начало клониться к закату и отбрасывало янтарные отблески на тысячи рек, пронизывающих город.
Адхара посмотрела вниз. Казалось, что город почти полностью построен прямо на воде. Каменные дома, довольно массивные и просторные, красноватого цвета кирпичи, из которых были выложены стены, служили маскировкой столице Земли Воды среди окружавших ее лесов. Но наиболее ошеломляющим сооружением оказался огромный дворец, возникший прямо у края водопада. Вода стекала по его бастионам и частично по некоторым контрфорсам. Дворец был вырублен прямо в серой скале, на которую и обрушивались воды водопада. Любопытно, но добрая половина сооружения огибала скалу, вытянувшись вдоль ее гребня, откуда, в свою очередь, и падал водный поток. Эта часть здания, будучи ослепительно-белой, по всей видимости, была сделана из мрамора.
— С тех пор как Земля Воды стала единым государством, правление в ней осуществляется совместно: люди выбирают своего короля, а нимфы — своего. И оба правят вместе, — пояснил Амхал. — Ни одно из решений не может быть принято, если на этот счет нет обоюдного согласия. Это факт, что политическое управление в этом государстве несколько путано, но в мирное время, как сейчас, это не доставляет серьезных трудностей. Дворец был построен путем присоединения нового крыла к старой его части, которая принадлежит нимфам, где как раз и обитает их королева со своей семьей, а в новой, белой части расположился король людей.
