Айвен сжал груди Данни, и она, в свою очередь, сжала в кулаке его мошонку. Он улыбнулся: пусть позабавится! Чуть приоткрыв глаза, он убедился, что Данни светится от возбуждения. Щеки ее раскраснелись, помутившийся взгляд и потяжелевшие веки говорили, что она в экстазе. Тело ее задрожало, стенки влагалища сжали пенис. Айвен понял, что она на грани исступления, и, повинуясь инстинкту, изо всех сил ударил ее снизу вверх фаллосом. Схватив ее за плечи, он стал ритмично работать торсом, пока она не издала сладострастный стон и не повисла на нем, содрогнувшись всем корпусом и тяжело дыша.
Стенки влагалища сократились, Айвен не выдержал и тоже кончил. Но Данни отпустила его пенис, лишь выдавив из него всю сперму до последней капли. Сжав друг друга в объятиях, любовники предались сладостной неге, прислушиваясь к стуку своих сердец. Тишину озера нарушали только крики чаек, парящих в небе, да их собственное дыхание.
Этот чудный теплый вечер прочно врезался им в память, чтобы когда-нибудь воскреснуть в виде приятных воспоминаний.
Глава девятая
К полудню субботы Данни уже бесстрашно раскачивалась на трапеции и научилась жонглировать. Она гордилась обоими достижениями, но считала подлинным триумфом умение работать с тремя предметами. Оно пришло к ней не сразу, а после долгих упорных тренировок под наставничеством Алдоуса. Он оказался не только искусным жонглером, но и терпеливым учителем. Всякий раз, когда у Данни опускались от неудач руки, он говорил:
— Не надо отчаиваться, крошка! Ты не безнадежна, поработай еще — и у тебя все получится. Этот номер требует постоянных тренировок. А ты хочешь добиться блестящих результатов за несколько часов. Так не бывает!
— Нет, бывает! — горячилась Данни. — Я хочу быть лучшей и добьюсь своего.
Алдоус хохотал, и эхо разносило его издевательский смех по всему шатру. Данни обиженно надувала губки.
— В этом я не сомневаюсь, крошка! — Обняв Данни за талию, он щипал ее за ягодицу. — Для этого у тебя есть все данные. Так что дерзай!
После такой похвалы Данни веселела и делала успехи.
Незадолго до перерыва на обед Алдоус попросил ее посидеть на ограждении манежа, чтобы он смог показать ей, как обращаться с обручами.
— Между прочим, у Гвидо это неплохо получается, — сказал он, легко управляясь с шестью разноцветными обручами. Пожонглировав ими несколько минут, Алдоус добавил: — Я бы сказал, что этот парень — ценная находка для нашего цирка. У него большое будущее!
— В самом деле? И какими же он обладает особыми талантами? — спросила Данни.
— Потерпи до вечера — узнаешь! Я слышал, что Фов и Гвидо готовят нам сюрприз. Но это пока только между нами!
Данни понимающе кивнула и решила ни о чем его больше не расспрашивать. После памятного ей сюрприза Миа она поняла, что для избранных, приглашенных на ужин в тесном кругу, всегда готовят оригинальную развлекательную программу.
После занятий с Алдоусом Данни пошла в свою комнату, приняла душ и, надев шорты и тенниску, вышла в сад подышать свежим воздухом и погреться на солнышке. Присев в удобный шезлонг, покрытый бело-голубым пледом, она задремала.
Проснувшись, Данни увидела прогуливающихся по дорожке Айвена и Фов. Они о чем-то негромко беседовали. Дойдя до скамейки под развесистым деревом, преподаватель и администратор циркового училища сели и продолжили разговор.
Скользнув рассеянным взглядом по цветочной клумбе у их ног, Данни стала внимательно разглядывать француженку, которую не видела вот уже несколько дней. Айвен говорил, что она занята решением каких-то важных и срочных проблем.
— Фов изумительная женщина! — добавил он. — Красавица, умница! А какая у нее деловая хватка! Такое сочетание встречается у женщин очень редко.
Данни не могла с этим не согласиться: если бы не Фов, она бы не познакомилась с Айвеном.
Сегодня француженка была в желтом плиссированном платье по колено, которое очень шло к ее загорелому лицу и гладко зачесанным назад волосам. Вид у Фов был, как всегда, бодрый и свежий.
Айвен то и дело дотрагивался до ее блестящих от бальзама волос или проводил пальцем по высоким скулам. Этот жест был настолько хорошо знаком Данни, что от ревности она зажмурилась, хотя и понимала, что не имеет права ревновать своего любовника к его старой приятельнице. Она снова повторяла себе, что он относится к Фов исключительно как к сестре. Но проку от этого самоуспокоения было мало: Данни знала, что непременно рассердится на Айвена, если он снова начнет петь француженке дифирамбы.
Внезапно ее осенило: она отчетливо поняла, что прежде всего ей нужно самой стать интересной личностью, чтобы претендовать на уважение и похвалу Айвена. Фов обладала огромным опытом в бизнесе, была прекрасной хозяйкой и отличной артисткой. А что собой представляет она, Данни? Пока ничего особенного.
Даже в сексе она не была искусна и многоопытна. Айвену нравились партнерши, обладающие богатым сексуальным воображением, а не ленивые и примитивные плебейки. Как загорелись у него глаза, когда она поведала ему о том, что с ней выделывали Летти и Роза! А совокупление на мелководье в озере? Оно ведь привело его в дикий восторг! Как его возбудило ее измазанное тиной и глиной тело! А соитие в скользком иле стало для него подлинным эротическим открытием! Он даже сказал, что признателен Данни за этот сексуальный урок! Это так обрадовало ее, что она просияла и даже не обиделась, когда он не пошел к ней в спальню, сославшись на то, что ему нужно еще сделать несколько важных телефонных звонков.
— Ничего не поделаешь! — развел он руками. — Дело превыше всего!
Данни не пыталась его переубедить. Однако ночью ей плохо спалось, а наутро ее охватила ужасная похоть. Вот и теперь, млея в шезлонге под лучами угасающего солнца, Данни отметила, что на душе у нее неспокойно. Впрочем, в последнее время она постоянно чувствовала потребность разобраться в своих непривычных ощущениях.
Раньше такие мысли никогда не приходили ей в голову. Но теперь она вновь и вновь начинала копаться в себе. Соглашаясь с тем, что ей пока не хватает сексуального опыта, Данни не могла не отметить, что за последние дни лучше узнала потребности своего тела и, в определенном смысле, преуспела в технике соития.
Секс всегда доставлял ей удовольствие, не брезговала она и мастурбацией. Но, поступив в цирковое училище, Данни очутилась в другом измерении. Чувственность ее обострилась и стала очевидной. Она превращалась в рабыню своих низменных устремлений, шла на поводу у похоти гораздо чаще, чем раньше. Мало того, у нее пробудился живой интерес к необычным способам получения сексуального удовлетворения. Теперь она стала вникать в подробности техники совокупления, расширять свои познания в позах, экспериментировать с женщинами.
Еще недавно ей и в голову не приходило попытаться получить удовлетворение с человеком одного с ней пола. Не говоря уже о том, чтобы принять участие в оргии. Летти и Роза ее многому научили, но она все еще сомневалась, что ей понравится прикасаться к женскому телу. А выяснять это ей пока не хотелось.
