— Когда? Сегодня вечером? Где вы будете — в театре или в дансинге?
— На балу у Баррингтона, — ответила за нее Анна. — Я возьму тебя с собой, Борис, если хочешь.
— Возьмете? Вы настоящий ангел, Анна. А леди Виола будет там? — воскликнул он.
— Конечно, будет, — сказала Анна. — Ну, Пенси, пойдем, нам пора, если ты хочешь попасть туда. Ты знаешь, уже почти половина восьмого.
Борис вышел их проводить и долго глядел им вслед, стоя с непокрытой головой на тротуаре.
В автомобиле Анна обратилась к Пенси с нарочитой беспечностью:
— Обворожительный юноша, не правда ли? Женщины от него без ума.
Пенси что-то пробормотала в ответ. Анна рассеянно кивнула. В ее мыслях мелькнуло: «Хорошо… А почему бы и нет».
* * *
Селия вся вспыхнула; она повернулась к вошедшей сиделке с выражением отчаяния на лице.
— Инспектор не сказал вам, зачем я ему нужна? — тихо спросила она.
— Нет, он сказал только, что хочет поговорить с вами. Я сейчас позову его, а вы постарайтесь поскорее от него освободиться.
— Хорошо, я попробую, — ответила Селия. Она быстро и глубоко вздохнула. Было очень досадно, что инспектор Твайн явился именно теперь и разрушил все очарование проведенных с Хайсом мгновений. За долгие недели болезни она забыла обо всем — о прежней жизни, о жемчужине… А теперь все снова вернулось к ней.
— Мне лучше уйти или остаться с вами? — мягко спросил Хайс.
— О, останьтесь, милый, навсегда, — ответила она. Оба рассмеялись. Очарование минувшего часа, казалось, возвращается к ним.
Когда инспектор Твайн вошел в комнату, Хайс каким-то подсознательным чувством, интуитивно, уловил, что надвигается опасность; он ясно почувствовал, что теперь ему придется столкнуться лицом к лицу с фактами, которых он так тщательно избегал раньше. Он не мог бы логически объяснить, откуда у него взялась такая уверенность, но он был убежден в этом.
Поднявшись навстречу инспектору, он приветливо сказал:
— Здравствуйте, инспектор. Вы не должны утомлять мисс Лоринг, она была очень больна.
— Я слышал об этом, милорд. Я был очень огорчен, когда узнал это, — ответил Твайн. — Как вы себя чувствуете теперь, мисс Лоринг?
— О, значительно лучше, — весело кивнула Селия. — Почти совсем уже хорошо. Скажите, пожалуйста, инспектор, зачем вам понадобилось видеть меня? Это что-нибудь важное? Я надеюсь, что нет ничего страшного.
— Конечно, ничего, — ответил Твайн успокоительно. — Речь идет о черной жемчужине, мисс Селия. Вы помните, что слуга мистера Лоринга, Рикки, нашел черную жемчужину. В тот день, когда с вами произошел этот несчастный случай, он явился ко мне и рассказал весьма странную историю о ней, причем в заключение добавил, что эта драгоценность находится у вас. Тогда я решил, что как только вы сумеете меня принять, я попрошу вас показать мне эту вещь.
Большой и плотный, он приятно улыбался, глядя на Селию; его присутствие действовало как-то успокаивающе, несмотря на цель его прихода.
— Покажите мне ее, пожалуйста, если вы ничего не имеете против, — повторил он, — и если не будет трудно найти ее.
— О нет, совершенно не трудно. — Краска сбежала с лица Селии. — Мне кажется, она была в моей сумочке; я сейчас попрошу сестру Харнер, она мне принесет ее.
— Где лежит ваша сумочка? — спросил Хайс. — Я найду ее, если вы скажете, где нужно искать.
На одно мгновенье глаза инспектора блеснули любопытством. Он украдкой бросил быстрый, испытующий взгляд на Хайса. Потом опустил ресницы, и его лицо приняло прежний бесстрастный вид.
— Она лежит в этом ящике… Вот здесь, — сказала Селия, указывая на шифоньерку, стоявшую в углу. — Во втором ящике снизу, Дикки.
Глаза Твайна снова блеснули тем же огнем, когда Селия так нежно назвала лорда Хайса по имени; он не следил за Хайсом, пока тот искал в ящике сумочку. Это был маленький мешочек из черной парчи, и Хайс нашел его сразу. Он открыл сумочку одной рукой, делая вид, что еще ищет ее. К счастью, в ней было очень мало вещей, и его пальцы нащупали жемчужину. Незаметно спрятав ее в руке, он отнес сумочку Селии.
То краснея, то бледнея от волнения, Селия тщетно старалась отыскать в ней жемчужину. Наконец, она перевернула сумочку вверх дном и стала усиленно вытряхивать ее: оттуда выпала платиновая оправа от запонки. Селия снова принялась вытряхивать сумочку, сжимая мягкую парчу рукой; сумочка явно была пустой.
— Посмотрите сами, — сказала она, протягивая сумочку Твайну. — В ней ничего нет, а между тем я уверена, что там была жемчужина. Я показывала ее лорду Хайсу…
— Действительно, инспектор, — перебил Хайс, — мисс Лоринг показывала мне ее: это была черная жемчужина средней величины; этот кусочек изогнутой платины, по-видимому, часть оправы, из которой она выпала.
— Сколько может весить такая жемчужина и какова ее ценность, милорд? — спросил Твайн.
Но Хайса не так было легко поймать на удочку.
— Я не смогу вам точно сказать это, — ответил он задумчиво. — Но насколько помню, я подумал тогда, что это прекрасная вещь. Не забудьте, что я только мельком видел ее.
— Я спрашиваю вас об этом просто потому, что вы, вероятно, лучше меня знаете цену таким вещам, милорд, — спокойно сказал Твайн. — Может быть, у вас лично есть черные жемчужины? Вы разрешите мне взглянуть на них, чтобы иметь о них хоть какое-нибудь представление.
Сердце Хайса бешено заколотилось: в этот момент он ясно понял, что Твайн подозревает в убийстве Лоринга его самого.
Он тотчас же ответил:
— Я вам сейчас принесу мои черные жемчужные запонки.
У себя в комнате он вынул из кармана жемчужину, которую нашел в сумочке Селии, и сравнил ее со своими запонками: жемчужины были совершенно одинаковы. Когда Роберту исполнился двадцать один год, отец подарил и ему такие же запонки.
«Хотел бы я знать, что именно он знает, — подумал Хайс, стоя посреди комнаты и разглядывая жемчужину. — Он что-то подозревает и пришел сюда, по-видимому, с целью удостовериться в своих подозрениях. Ну, что ж. Пусть попробует. Хорошо, по крайней мере, что он не может добраться до Робина. Робин сейчас в безопасности, и я позабочусь о том, чтобы он жил так же спокойно и в будущем. Я ничего не пожалею, чтобы добиться этого».
Он спрятал жемчужину в коробку с папиросами. «Никогда нельзя знать», — пробормотал он, пожимая плечами. Вынув из маленького потертого футляра запонки, он вернулся в комнату Селии.
Когда он вошел, Селия и Твайн разговаривали. Селия обратилась к нему:
— Вы знаете, Дикки, инспектор Твайн думает, что Рикки не совсем здоров. Он говорит, что Рикки прямо одержим желанием найти убийцу Лорри. Он ни о чем другом не думает и целые дни проводит в поисках. Разве это не трогательно?
