- Вы шип дивной розы, вонзившийся мне в сердце, острая шпора,
терзающая мне грудь, но это раны любви, мучительно-сладостные. Я мечтал о
вас... и о том, что совершу ради вас. И у меня было для вас особое имя,
всегда только одно: владычица моих грез! И вы выйдете заменя замуж, моя
Леонсия! Мы забудем этого сумасшедшего гринго, которыйсейчас уже все равно
что мертв. Я буду с вами нежен и добр. Я буду вечно любить вас. И никогда
образ того, другого, не встанет между нами. Что до меня,то я не позволю
себе вспоминать о нем. Что же до вас... я буду любить вас так сильно: вы
забудете об этом человеке, и воспоминание о нем ни на мигне даст вашему
сердечку заныть.
Леонсия молчала, обдумывая про себя, как ей поступить,и молчание это
только разжигало надежды Торреса. Леонсия чувствовала,что надо выиграть
время и не отвечать сразу. Если браться за спасение Генри... ведь Торрес
предлагает ей свои услуги! Зачем же его отталкивать, когда от него,
возможно, зависит жизнь человека.
- Говорите! Я сгораю!.. - молил прерывающимся голосомТоррес.
- Не надо! Не надо! - мягко сказала она. - Ну какже я могу слушать
про чью-то любовь, когда тот, кого я любила, еще жив?
Любила!.. Она даже вздрогнула, произнеся это слово впрошедшем времени.
Вздрогнул и Торрес - и надежда разгорелась в нем еще болееярким пламенем.
Он считал Леонсию уже почти своей. Ведь она сказала:"любила", значит, она
уже больше не любит Генри. Она любила его, но теперь этовсе в прошлом. И,
конечно, женщина с такой нежной и чуткой душой, как она, неможет говорить с
ним о любви, пока тот, другой, еще жив. Какая тонкость чувств! Торрес с
гордостью подумал и о тонкости собственных чувств и дажепоздравил себя в
душе с тем, что сумел так правильно разгадать сокровенные мысли Леонсии. И
уде он теперь позаботится, решил Торрес, чтобы этот человек, которому
предстоит умереть на следующий день в десять утра, небыл помилован и не
сбежал из тюрьмы. Для него было ясно одно: чем скорееГенри Морган умрет,
тем скорее он получит Леонсию.
- Не будем больше об этом говорить... пока, - сказал он с рыцарской
галантностью, не менее галантно пожав руку Леонсии; потомвстал с колен и
долгим взглядом посмотрел на нее.
Она ответила ему благодарным рукопожатием и, высвободив свою руку из
его руки, тоже поднялась.
- Пойдемте, - сказала она, - посмотрим, что делаютостальные. Ведь
они сейчас разрабатывают - или, вернее, пытаютсяразработать - план
спасения Генри Моргана.
Когда они подошли к сидевшим на террасе, разговортотчас прекратился,
словно присутствие Торреса вызвало недоверие собеседников.
- Ну как, придумали что-нибудь? - спросила Леонсия.
Старик Энрико, который, несмотря на свой возраст, былтакой же прямой,
стройный и ловкий, как любой из его сыновей, только покачалголовой.
- Я могу, если вы позволите, предложить вам одинплан, - начал было
Торрес, но тут же умолк, поймав предостерегающий взглядАлесандро.
На аллее, у самой веранды, появилось двое мальчишек-оборванцев. По
росту им нельзя было дать более десяти лет, но по хитромувыражению глаз и
лиц они казались куда старше. Одеты они были весьманеобычно: поделили между
собой рубашку и штаны, так что каждому досталось по одежке. Но какая
рубашка! И какие штаны! Были они старые, парусиновые и в свое время
принадлежали рослому мужчине; мальчишка натянул их на себядо подбородка и
обвязал бечевкой вокруг шеи, чтобы они не могли с негососкользнуть, а руки
продел в дыры, зиявшие на месте боковых карманов; внизуштаны были обрезаны
ножом - по его росту. На другом мальчишке быламужская рубаха, подол
которой волочился по земле.
- Пошли вон! - рявкнул на них Алесандро.
Но мальчишка в штанах с самым невозмутимым видом снялкамень, который
он нес на голове, и извлек из-под него письмо. Алесандро перегнулся через
балюстраду, взял письмо и, взглянув на конверт, передалЛеонсии, а мальчишки
принялись клянчить деньги. Френсис, глядя на это забавноезрелище, невольно
рассмеялся, бросил несколько серебряных монеток, и рубашкасо штанами тотчас
помчались прочь по аллее.
Письмо было от Генри, и Леонсия быстро пробежала егоглазами. Письмо
это нельзя было назвать прощальным, ибо писал он его какчеловек, который и
не думает умирать, если, конечно, не произойдет чего-тонепредвиденного.
Однако, поскольку такая непредвиденность могла случиться.Генри считал своим
долгом попрощаться с Леонсией; при этом он в шуткупросил ее не забывать
Френсиса, который заслуживает внимания хотя бы уже потому,что так похож на
него. Генри.
Сначала Леонсия хотела было показать письмо всемостальным, но строки о
Френсисе заставили ее отказаться от своего намерения.
- Это от Генри, - сказала она, пряча записку за корсаж. - Ничего
существенного он не пишет. Но, видимо, ни на минуту не сомневается,что так
или иначе ему удастся спастись.
- Мы уж постараемся, чтоб ему это удалось, - решительно заявил
Френсис.
Благодарно улыбнувшись ему и с улыбкой же вопросительно взглянув на
Торреса, Леонсия сказала:
- Вы говорили, что у вас есть какой-то план, сеньорТоррес?
Торрес осклабился, подкрутил усы и принял важный вид.
- Существует только один способ - способ гринго, ккоторому обычно
прибегают англосаксы, прямой и действенный. Именно прямой идейственный. Мы
поедем и выкрадем Генри из тюрьмы - нагло, грубо и открыто,как это делают
