Но река Сан-Антонио оказалась узким, вялым каналом, маловодным и даже меньшим по площади, чем балтиморские воды.
– Думала, в Техасе все должно быть больше, – с иронией сообщила она Эсски. Ей хотелось бегать и прыгать через скакалку с тех пор, как она приехала в Сан-Антонио. Она осмотрела дорогу и обнаружила длинный крутой холм в форме амфитеатра, рядом с садом в японском стиле.
Смешно, но она думала о пробежке, вместо того чтобы помнить: она уже в бегах. Нужно было позвонить Китти или ее автоответчику и оставить подробные инструкции на случай, если позвонит шериф. Кит и так сыграл бы свою роль вполне искренне, ведь он действительно думал, что она сейчас на пути в Балтимор.
Перед самым парком, на улице Малберри, она остановилась у магазинчика и купила себе завтрак – большую чашку кофе, пинту апельсинового сока и инжирное печенье – и немного сухого собачьего корма и печенки для Эсски, а еще перекидной атлас. Ей вдруг пришло в голову, что она уже почти пять дней не ела бейглов[85], и этот простой факт заставил ее всецело ощутить, как нарушилось течение ее жизни.
Вернувшись в унылый мотель «Ла Касита», они с Эсски растянулись на цветастом синтетическом покрывале и стали жевать печенье. Тесс еще и листала телефонную книгу. Та оказалась толще, чем она ожидала, но ей все равно без особого труда удалось найти нужный номер. Марианна Барретт Коньерс жила на улице Аргайл. Ни имени мужа, ни инициала, указывающего на замужество, не было. Частному детективу не могло не понравиться, что получить информацию о женщине оказалось так легко. Но сама она ни за что не допустила бы, чтобы ее домашний номер оказался в телефонной книге. Подобно многим, чья работа была связана с вмешательством в частную жизнь других людей, она тщательно охраняла собственные данные.
– Неужели люди не знают, как легко их найти? – спросила она у Эсски. Собака, казалось, мгновение размышляла над этим, а затем ткнула Тесс носом, требуя выдать очередное печенье. Тесс вместо этого порадовала ее кусочком печенки.
– Многие люди, – поправила себя Тесс. – Но не тот, которого мы ищем.
В самом деле, найти Марианну Барретт Коньерс было не так легко. Судя по карте, ее дом находился где-то в извилистой сети улиц в районе Аламо-Хайтс. Но Тесс то и дело попадала на длинную узкую дорогу вдоль поймы, которая уводила ее из одного квартала в другой, очень похожий, только не на нужной стороне. С третьего раза она нашла нужный дом.
Он выглядел застенчивым, если такое слово применимо к дому мягкого оливкового цвета. Будь его фасад всего на тон темнее, его было бы совсем трудно заметить среди окружающих деревьев. «Не обращайте на меня внимания, – шептал дом. – Проезжайте и оставьте меня в покое».
Дверь открыла горничная в серой униформе, крошечная мексиканка с веником в руке. Она посмотрела на Тесс, будто та была куском грязи, который нужно было замести как можно скорее.
– Вы хотите видеть миссис Коньерс? Зачем? Вы кто? Вы с ней знакомы? Вряд ли. Чего вам нужно?
Горничная едва доставала Тесс до ключицы, но все равно лучше было отойти от нее на расстояние руки – а лучше метлы.
– Это по поводу случившегося в ее загородном доме, – сказала она, когда у горничной наконец иссяк запас воздуха. Она предположила, что шериф Коларик уже успел сюда позвонить, и ей не нужно углубляться в ужасные подробности.
– Там кто-то был. Она знает. Она тут ни при чем. До свидания. Нам ничего не нужно.
Горничная начала закрывать перед Тесс дверь, но та выставила ногу. Она не хотела перегибать палку, но и не собиралась уходить, не использовав все возможности.
– И все же я хотела бы еще кое-что… обсудить, – Тесс пыталась выдать себя за официальное лицо, при этом не называясь. – Это я обнаружила тело.
– Да неужели? – горничной стало интересно, но лишь на мгновение. – И что?
Откуда-то из дома донесся голос:
– Ладно, Долорес, впусти ее. Пожалуй, я смогу выдержать двух посетителей за день.
Горничная с неохотой открыла дверь, чтобы Тесс вошла, и проследила за тем, чтобы вытерла ноги. Тесс подумала, как аккуратно и профессионально она выглядит в своей узкой, по щиколотку, юбке в голубую клетку и простой белой футболке. Она даже подобрала волосы и одолжила у миссис Нгуен утюг. Но недовольный взгляд Долорес заставил ее почувствовать себя перепачканной неряхой.
Светло-персиковые стены холла ничто не украшало, но в небольшом кабинете, куда препроводили Монаган, видно, взорвалась среди мебели лавка отвратительных сувениров. Тесс не могла понять, зачем такая богатая дама, как Марианна Барретт Коньерс, забила свой дом столь безвкусными и жуткими вещами. Устроить в нем настоящую галерею смерти и гниения было явным перебором.
Скелет в натуральную величину в костюме конца девятнадцатого века, словно прогуливающийся со скелетом собаки и сжимающий в зубах сигару, а рядом – дама в корсете. Несколько скелетов смотрели с гравюр, а на книжных полках размещалось еще больше их костлявых собратьев: скелеты мексиканского ансамбля мариачи[86]; скелеты невесты и жениха; скелет, неистово печатающий, сидя за столом, чьи ватные волосы стояли дыбом, а вместо шеи была пружинка.
Однако все они были еще не самыми зловещими экспонатами. Яркое солнце прокралось в угол, где возвышался нарядный керамический собор, и Тесс заметила самое ужасное. Это была плоскогрудая русалка – с крыльями, растущими из костлявых лопаток, и лицом, застывшим в крике, почти как на известной картине Мунка. Тесс подумала, что если бы в ее доме стояла такая вещь, ей постоянно снились бы кошмары.
– Вам нравится моя la sirena?[87] – спросила женщина, сидящая в кресле у окна.
Школьный испанский Тесс тут не мог помочь, но смысл был очевиден.
– Похоже, ее нельзя отнести ни к рыбам, ни к птицам, верно?
Тесс села на резной сосновый стул. Хоть мебель тут нормальная.
– Интересно. Да и все вещи здесь очень… интересны.
– О, я коллекционирую уже много лет.
Тесс едва различала черты ее лица: в комнате было темно из-за окружавших дом деревьев. На столике у кресла женщины стоял стакан с водой, а на коленях лежала книга, но Тесс было непонятно, как в такой темноте можно прочитать хоть слово.
– Меня зовут Марианна Барретт Коньерс, – сообщила женщина на случай, если Тесс не знала, к кому пришла.
– Я Тесс Монаган. Вчера я нашла тело в вашем загородном доме.
– Да.
Что «да»? Да, ты Тесс Монаган? Да, ты нашла тело? Да, у меня есть загородный домик?
