Но был и другой момент, не менее важный, чем первый, и заключался он в том, что если Дарий снимал с кораблей войска и экипажи для усиления сухопутной армии, то что в этом случае ожидало сам флот? Создаётся такое впечатление, что дальнейшая судьба ионического флота царя не интересовала вовсе! А для эллинов это был вопрос жизни и смерти, ведь их города Анатолийского побережья без военного и торгового флотов сразу же начнут приходить в упадок, и трудно сказать, к каким последствиям это может привести. И скорее всего, стратег Милета здраво предлагал царю сохранить мосты и оставить для их охраны корабли, высказывая общее мнение эллинов, которое они заранее обсудили и решили донести до своего повелителя. Царское неудовольствие при этом мог вызвать один только Кой, а остальные стратеги были вроде как ни при чём.
Если Дарий согласится с его мнением и оставит флот и греков охранять мост, то цель их будет достигнута. Если же нет, то надо будет рисковать своими кораблями, которые останутся без охраны и экипажа, а эллинам придется идти в неведомые степи и там сражаться за свою жизнь. Но даже тень подозрения грозного царя не упадёт на его греческих подданных, ведь стратег высказал своё личное мнение, и не более того. Трудно сказать, почему эта сомнительная честь выпала именно представителю Милета, а не другого города. Скорее всего, могли просто тянуть жребий, а может, были и какие другие причины.
Но как бы то ни было, а хитрый план эллинов увенчался блестящим успехом. Дарий не только не разгневался, но и пообещал по окончании похода наградить военачальника, сразу поверив, что тот печётся о его, царя, безопасности. Дальше дадим слово «отцу истории»: «После этих слов Дарий завязал на ремне 60 узлов. Затем он вызвал ионийских тиранов на совещание и сказал им следующее: “Ионяне, прежнее мое приказание о мосте я отменяю. Возьмите этот ремень и поступайте так: как только увидите, что я выступил против скифов, начиная с этого времени развязывайте каждый день по одному узлу. Если я за это время не возвращусь, а дни, указанные узлами, истекут, то плывите на родину. Пока же, так как я переменил свое решение, стерегите мост и всячески старайтесь его сохранить и уберечь. Этим вы окажете мне великую услугу”. Так сказал Дарий и поспешил с войском дальше».
Можно сказать, что этим монологом персидский царь довольно чётко обозначил свои намерения, о которых до этого не упоминал Геродот. Как я уже отмечал, великий греческий историк конечной целью кампании обозначил именно скифов. Но не таким человеком был Дарий I, крайне прагматичный и рациональный правитель. Затевать грандиозное военное предприятие, чтобы мстить за мифические обиды столетней давности, было не в его духе. Поход же против скифов был одним из составляющих грандиозного предприятия по установлению персидской гегемонии в Черноморском регионе. Но для того чтобы его осуществить, требовался военный разгром скифов, а царь прекрасно понимал, что это дело не одного дня и даже не нескольких недель. Именно из этого он и исходил, когда обозначил срок в два месяца, поскольку считал, что этого времени будет вполне достаточно, чтобы решилась судьба войны с кочевниками.
За два месяца армия персов могла продвинуться очень далеко, и если у Дария всё пойдёт по плану, то возвращение через Кавказ в Азию становилось реальностью. Соответственно, и флот ему уже был не нужен для дальнейших боевых действий. Греки же, спокойно простояв два положенных месяца на берегах Истра и сохранив злополучный мост, просто мирно отплывали на родину, живы и здоровы, на целых кораблях. И все при этом были довольны и счастливы. Но чтобы достичь подобной гармонии, требовалась сущая малость – сокрушительный разгром скифов на поле боя!
* * *
Ну а что же сами грозные владыки степей, неужели они ни о чём не подозревали и не ведали о надвигавшейся на них беде? Ещё как знали и не просто сидели сложа руки, а вели активную подготовку к отражению вражеского вторжения. Геродот сохранил для нас имена трёх скифских царей, которые решили выступить против страшного нашествия, – Иданфирс, Таксакис и Скопасис. Причём первого он называет правителем «великого царства», очевидно подразумевая, что властвовал он над царскими скифами. Судя по всему, эта троица имела довольно точные сведения о противнике, а потому, реально смотря на вещи, понимая, что своими силами с персами им не справиться, цари решают обратиться за помощью к соседям – агафирсам, неврам, андрофагам, меланхленам, таврам, гелонам, будинам и савроматам.
Геродот подчеркивает общность между некоторыми из этих племен и скифами, указывая, что у невров и меланхленов обычаи скифские, а будины говорят частично на скифском, а частично на эллинском языках. «Среди всех племен самые дикие нравы у андрофагов. Они не знают ни судов, ни законов и являются кочевниками. Одежду носят подобную скифской, но язык у них особый». Отдельно «отец истории» выделяет агафирсов, указывая на их схожесть с фракийцами, тавров, живущих разбоем, земледельцев-гелонов и свирепых бойцов-савроматов, которые были такие же кочевники, как и скифы. По призыву трех скифских вождей правители и князья этих племён и народов собрались вместе, чтобы решить, что делать в преддверии надвигающейся беды.
Совещание было бурным, но к единому мнению так и не пришли. Скифы резонно указывали на то, что сообща они могут отразить вражеское нашествие. Но если будут биться поодиночке, то у персов есть все шансы одержать победу не только над скифами, но и над прочими племенами: «Ведь персидский царь выступил в поход против нас, так же как и против вас». В качестве примера Иданфирс, Таксакис и Скопасис приводили фракийцев, чьи земли завоеватели уже начали прибирать к своим рукам.
В итоге спорившие разделились на две группы: цари гелонов, будинов и савроматов пришли к согласию и решили поддержать скифов, а вот вожди агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов и тавров отказали в помощи. Но вот на что хотелось бы обратить внимание. Дело в том, что скифам решили оказать поддержку именно те народы, по землям которых (если исходить из того, что Дарий хотел вернуться в Азию через Кавказ) пролегал маршрут персидского войска. Остальные же племена находились несколько в стороне от нашествия, отсюда и их политика невмешательства – авось пронесёт! Это отметил Геродот, передав слова их вождей скифским царям: «Если же персы вступят и в нашу страну и нападут на нас, то мы не допустим этого. Но пока мы этого не видим, то останемся в нашей стране».
Но тогда получается, что скифы и другие родственные им племена прекрасно знали, зачем Дарий ведёт армию в Северное Причерноморье и какова конечная цель этого грандиозного похода. У Иданфирса и его собратьев по оружию просто не было шансов избежать столкновения с персами, поскольку именно разгром скифов являлся краеугольным камнем всех замыслов персидского царя. А гелоны, будины и савроматы тоже осознавали, какая участь их ждёт в случае поражения соседей, потому они их и поддержали в борьбе против персов.
После совещания часть вождей разъехалась, а союзники остались и стали думать: как вести войну против грозного врага? Решения были приняты исходя из сложившейся ситуации. Пока у Дария есть преимущество, то в бой с ним не вступать, отходить в глубь своих земель и изматывать персов внезапными атаками и длительными переходами. Но как только общая картина изменится в пользу скифов и союзников, дать врагу решающую битву. А до этого сжигать траву, засыпать источники и колодцы, угонять скот, словом, делать всё, чтобы захватчики терпели нужду и силы их слабели. Женщин, детей и всех, кто не мог держать в руках оружие, спешно отправили на север, туда же перегнали большую часть скота, оставив себе лишь столько, сколько было необходимо для пропитания. Отходить на восток решили двумя отрядами. Один из них, под командованием Скопасиса, состоял из скифов и савроматов, в другой входили воины Иданфирса и Таксакиса, а также отряды будинов и гелонов.
