Черкесов согласно кивнул. Ротмистр меж тем подошел к Нулину, у которого были пистолеты. Ящик открыли, пистолеты тщательно осмотрели и зарядили.
— Стреляемся с шестнадцати шагов, — вполголоса заметил Лугин.
— Я помню, — бросил ему Петр.
Лугин криво усмехнулся. По правде говоря, толку в дуэли было мало. Александр думал, что будет, ежели он убьет Черкесова. Пути к Марине это ему не откроет. Разве можно после убийства мужа объясняться в любви его жене? Нет, невозможно… А если Черкесов убьет его самого? Ну, значит, так тому и быть… Что ж о том сокрушаться?
Секунданты тем временем отсчитали шестнадцать шагов и наметили место для поединка. Дубельт предпринял последнюю попытку, предложив Лугину и Черкесову помириться.
— И все же, господа, — сказал ротмистр. — Не лучше ли вам сложить оружие и примириться?
— Полагаю, что причина ссоры такова, что извинения невозможны, — ответил Лугин.
— Тем более что я не вижу причины извиняться, ибо не знаю за собой никакой вины, — произнес Черкесов. — Господин же Лугин, полагаю, тоже не признает за собой никакой ошибки и извиняться не станет.
— Ошибки не было! — сверкнул глазами Лугин.
— Что же, в таком случае, — Петр пожал плечами, — к барьеру…
— К барьеру.
Противники взяли в руки оружие и разошлись. Ротмистр и Нулин отошли в сторону к доктору, уже занявшему в отдалении свою позицию.
— Я так и не понял, в чем причина ссоры, — шепнул Дубельту Нулин. — Верно, глупость какая-то! Но тем хуже — стреляться из-за глупости, из-за сущего пустяка…
— Что поделать, таковы законы чести, — так же шепотом ответил Андрей.
Затем ротмистр вышел немного вперед и крикнул:
— Сходитесь!
Противники, подняв пистолеты, двинулись навстречу друг другу. Им и в самом деле осталось только пристрелить друг друга, и ничто теперь не могло остановить их. Оба непреклонны и непоколебимы, как триста спартанцев под Фермопилами [11].
Однако вернемся немного назад, а именно в прошедший вечер, послуживший катализатором этой развернувшейся перед нашими глазами драмы.
* * *
Полина бежала, не помня себя от страха, спотыкаясь о какие-то кочки, и раз чуть не упала, но сумела вовремя зацепиться рукой за ствол березы.
— Полина Платоновна!
Полина вскрикнула, почувствовав неожиданное препятствие. Кто-то крепко ухватил ее за подол платья и назвал ее имя.
— Что с вами?
— Что? — Полина только теперь смогла остановиться и подумать, что происходит. — Кто здесь?
— Это я, Марина.
— Госпожа Черкесова? — пробормотала Полина.
— Да.
— О боже, это вы… — Полина судорожно вздохнула и неожиданно для самой себя вцепилась в Марину и зарыдала.
— Да что произошло? — Марина испугалась не на шутку.
Только что она в блаженном неведении гуляла по парку, наслаждаясь мечтами о молодом человеке, чей образ преследовал ее с некоторых пор, и вот она уже видит перед собой Полину, которая едва не рыдает.
— Что случилось? Говорите же! Не молчите! — Марина пыталась заглянуть в лицо рыдающей Полины, но это оказалось весьма затруднительно сделать, потому что та уткнулась лицом ей в плечо и забормотала:
— Они убьют друг друга! Я виновата… Виновата…
Да уж и впрямь сцена из древней трагедии, достойная пера самого Тацита или Сенеки, буде писали они трагедии! Молодая прекрасная женщина восклицала «меа culpa!»[12], уподобившись добродетельной Лукреции[13] или иной героине древней римской истории.
— Что произошло? — Марина решительно взяла Полину за плечи и резко ее встряхнула. — Говорите толком! Подумать только: такая решительная и здравомыслящая женщина и не можете взять себя в руки!
— О-о! — простонала Полина.
— Ну что? Что?
И тут Полина, придя наконец в себя, выложила Марине все, что только что произошло между ней, Петром и Лугиным.
Марине оставалось только всплеснуть руками.
— Что же теперь делать? — Полина схватила Марину за руки и затрясла ее. — Что же делать? Я виновата перед вами и перед всей вашей семьей… Петр — ваш муж, и я не имела права, я не должна была…
— Полина, Полина! Я не жена Петру!
— Что? — молодая женщина замерла. — Как?
— Я вам все должна теперь рассказать, — покачала головой Марина. — Я никак не думала, что все может завершиться таким ужасным образом…
И она поведала Полине про случайное знакомство с Петром, про весь заговор, составленный против Полины для привлечения ее внимания, про любовь, которую испытывал к ней Петр и ради которой был готов на любое безумие. Полина только вздыхала да заламывала руки.
— Этого не может быть, — бормотала она. — Не может быть…
— Может! — уверенно подтвердила свои слова Марина. — Мы теперь должны найти Петра Ивановича или Лугина и остановить их!
— Но как? Как мы скажем Лугину о вас? Что он подумает?
Женщины в страхе посмотрели друг на друга.
— Ваша репутация. — Полина посмотрела на девушку, которую с этого момента записала из соперниц в свои ближайшие подруги. — Ваша репутация не должна пострадать, но если Лугин все узнает, то… Но если ему не сказать, то как остановить дуэль? Ведь он защищает вашу честь…
— Это ужасно… Как можно было согласиться на такую авантюру? — с запоздалым сожалением воскликнула Марина. — Как я была глупа…
— Но кто же мог знать, что все так обернется?
— И Александр Петрович…
— А что Александр Петрович? — насторожилась Полина.
— Этот человек стал мне дорог, — призналась ее собеседница. — Надеюсь, вы не станете смеяться надо мной, но я… я полюбила его…
— Это просто любовная лихорадка… — помолчав, ответила Полина, — Какая-то напасть… В этом доме все влюблены! Что за несчастье?
— Да уж, лучше не скажешь. Но все же надо что-то предпринять! — встрепенулась Марина. — Я расскажу Лугину всю правду, чего бы мне это ни стоило. Нельзя дать погибнуть никому из них. Петр Иванович не виноват, идея обмана принадлежала моему брату.
