Они ограбили мальчика, но мальчик пустился в погоню и теперь стремительно взрослел. Мои бывшие друзья пытались убить меня, но я ранил одного из них. Однажды им чуть было не удалось избавиться от меня, ну что ж, теперь я уже опытный и в следующий раз буду стрелять первым.
Со мной произошла еще одна метаморфоза — холодный взгляд Боба Хеселтайна больше не пугал меня. Меня обманули и пытались убить, но я больше не боялся этих людей. Да, я остерегаюсь Боба, но не боюсь, нет, не боюсь — и эта мысль меня очень обрадовала.
— Человек делает то, что должен сделать, — спокойно заметил Лэндер.
— Ты слишком долго жил среди индейцев, Лэндер, — ответил Кон. — Мне бы хотелось, чтобы Такер бросил эту затею. Я заключил несколько очень выгодных контрактов. Мне нужен толковый молодой помощник. — Он посмотрел на меня. — У меня ты заработаешь гораздо больше, чем если наймешься простым работником. Мне нужен человек, который руководил бы прокладкой путей.
— Хорошо, — ответил я. — Я помогу вам, но как только работа закончится, снова пущусь в погоню за Бобом и его друзьями. Совсем неплохо дать им немного расслабиться.
— Работа начнется не раньше, чем через месяц, — сказал Кон. — Лэндер тоже будет работать со мной.
Через месяц? Да к этому времени я не только успею поправиться, но и догоню Боба и отберу у него мои деньги.
Дни тянулись медленно, но это были приятные дни. Днем я разговаривал с Вашти, помогая ей по хозяйству: носил дрова для огня и ломал ветки для растопки. Рубить их топором я пока не решался, опасаясь, что откроется рана на бедре.
Только начав ходить, я догадался, куда попала вторая пуля.
У меня был очень дорогой пояс для оружия со всякими там хитростями — ячейками для патронов и серебряными пластинками, отделявшими каждую дюжину ячеек от другой. Так вот, пуля попала в одну из серебряных пластинок и отскочила от нее, но от удара у меня на боку и спине образовался огромный синяк. Эта пуля попала в меня, видимо, в тот момент, когда я, раненный в бедро, повернулся, чтобы ускакать оттуда.
Когда я начал выходить из дома, чтобы понежиться на солнышке, то увидел, что Лэндер выбрал для строительства своей хижины необыкновенно удачное место.
Она стояла на небольшой возвышенности. Ниже по склону холма среди деревьев располагался корраль, в котором стояло несколько лошадей. Сама хижина стояла в осиновой рощице. Я наслаждался тихим шелестом листвы деревьев с тонкими белесоватыми стволами.
Кругом было много белок и птиц, и для меня не существовало более приятного занятия, чем сидеть на солнышке, наблюдая за их жизнью. Иногда я уходил подальше в лес и присаживался на пень, оставшийся еще с тех времен, когда Лэндер рубил деревья, чтобы построить хижину. Белки совсем не боялись меня — они гонялись друг за другом, прыгая с дерева на дерево или бегая по земле.
В осиновой роще можно увидеть много интересного. Лоси и бобры приходят полакомиться горькой осиновой корой, белки и бурундуки шныряют в кустарнике в поисках ягод и семян, здесь же кормятся поползни, сойки и дятлы, а с ними и множество разных других птиц и зверей. В лесу полным-полно колокольчиков, пролесков, первоцветов и роз.
Глядя на горы и наслаждаясь тишиной, я почти воочию представлял себе, как меняются горы. Для нас, людей, горы — это живое воплощение постоянства, над которым не властно время, однако, сколько ни смотришь на них, они всякий раз разные.
Лэндер Оуэн вернулся из леса, где он заготавливал дрова. Присев на корточки у крыльца, он кивнул в сторону окружавших нас гор.
— Горы могут многому научить, — сказал он. — Индейцы знают много из того, чего никогда не узнает белый, но они не поделятся с вами своими знаниями. Они думают, что вы и так все это знаете, а к тому же не очень хотят посвящать белого человека в тайны природы. Это мы любим учить других, но не индейцы. Может быть, если бы у них была письменность, все было бы по-другому, но индейцы очень тонко чувствуют слово и музыку речи. Вне всякого сомнения, среди них есть прекрасные поэты, не уступающие по таланту их художникам.
— Я очень плохо знаю индейцев, твердо я усвоил только одно — они очень любят воевать.
— Да, это очень воинственный народ. Однако время от времени в их племенах бывают вожди, которые предпочитают жить в мире с соседями, и такое племя обычно от этого только выигрывает. Дед Вашти, Ма-га-ска, или Лебедь, был отважным воином, но при этом талантливым руководителем и очень одаренным человеком. Дениг любил повторять, что люди его племени были самыми достойными людьми среди индейцев, но и они воевали с племенем Воронов, причем война эта тянулась с незапамятных времен. Что же касается белых, то пока Лебедь был жив, индейцы его племени были с ними в прекрасных отношениях.
Лэндер Оуэн помолчал, а потом заговорил снова:
— Видел бы ты эти края, сынок, в ту пору, когда я сюда впервые приехал. Белые люди здесь почти не встречались, да и индейцев было не так уж много. Иной раз несколько дней едешь по тропе — никого не встретишь. Можно было пить воду из любой реки, и дичи в округе водилось в изобилии, а на Великих равнинах паслись миллионы диких лошадей. Теперь здесь становится все больше и больше людей, и скоро уже повсюду вырастут города.
— Города?! Здесь?
— Видишь ли, парень, бобры строят свои плотины, потому что так велит им инстинкт, и я думаю, что человек строит города по той же самой причине. Так же как бобры… или муравьи, или пчелы не могут выжить в одиночку, так и человек — ему нужно, чтобы его окружали другие люди. Есть люди, призвание которых — созидать: строить дома и мосты, прокладывать железные дороги и добывать руду, а также сколачивать состояние. Это заложено в самой природе человека. Некоторым просто везет, и они зачастую тут же спускают привалившее им богатство; другие же терпеливо, кирпичик за кирпичиком, тяжелым трудом закладывают основы своего благосостояния, а потом передают его детям. Если ты хочешь построить что-то прочное, чтобы оно просуществовало долго, не жалей труда и терпения.
Интересно, смогу ли я построить что-нибудь в своей жизни? Или единственное, на что я способен, это гоняться за Бобом Хеселтайном в надежде отобрать у него деньги? Мне пришла в голову мысль, что гораздо лучше было бы заняться чем-нибудь более полезным, но она была мне неприятна, и я отогнал ее. То, что сказал мне Оуэн, я уже не раз слышал от своего отца.
Но, вспомнив об отце, я тут же подумал, как верно он оценил Риса и Сайтса, в то время как я считал их настоящими друзьями. Да, отец оказался прав, но ведь с тех пор я сам изменился. Теперь я знал, что это за люди, и должен был догнать их. У меня ведь еще было в запасе несколько недель, а когда я верну свои деньги, я приеду в Лидвилл и стану работать на Кона Джуди.
Лэндер Оуэн ушел, а я остался сидеть, греясь на солнышке и прокручивая в голове возможные пути бегства Боба и Малыша. Я не отстану от них, буду преследовать, пока не схвачу за горло и не заставлю вернуть награбленное.
В каком-то смысле мне было бы легче сделать это, если бы я не повстречал Кона Джуди. Он стал моим другом, возможно, первым настоящим другом за всю мою жизнь, но он открыл для меня такие двери, которые, наверное, не стоило открывать, поскольку это будет мне мешать. Он познакомил меня с людьми, которые кое-чего добились в жизни и которых уважают окружающие. Все они создавали вещи, которые будут существовать долгие годы, а я между тем гоняюсь за двумя негодяями, которые отобрали у меня деньги и хотели убить.
