Забулькал виски, содовая с шипением полилась из сифона, глухо звякнули кубики льда. Раффлз, одетый в пижаму, закурил очередную сигарету и начал рассказывать историю, услышать которую я уже и не надеялся. Через широко открытые окна слышался шум Пикадилли. Когда он закончил, давным-давно смолк грохот колес и крики уличных торговцев; тишину летней ночи нарушал лишь его монолог.
– …Нет, относились там ко мне неплохо. Полный пансион, платишь только за выпивку, но я сразу смекнул, что надолго там задерживаться не стоит. Я начал играть в заштатной команде, так что следовало изначально отказаться от этого приглашения. Потом мы отправились на Кубок Мельбурна, я подал решающий мяч, который почему-то не засчитали, и тем самым опозорился на весь свет. В ту пору я еще не был таким закаленным, как теперь, и решил, что моей спортивной карьере пришел конец. Мои товарищи по команде понятия не имели, что я еле-еле свожу концы с концами, и я поклялся сам себе, что они этого никогда не узнают. Я попробовал обратиться к евреям-ростовщикам, но им в тех краях пальца в рот не клади – если нужно, то и на дне моря сыщут. Потом я вдруг вспомнил о некоем дальнем родственнике, троюродном брате отца, о котором наверняка никто ничего не знал, разве что только то, что он обитает где-то в Австралии или Новой Зеландии. Я попытался разыскать его, и волею судеб мне повезло (по крайней мере, так мне показалось) в тот самый момент, когда у меня поневоле выдалось несколько свободных дней. Дело в том, что как раз перед рождественской серией матчей я серьезно повредил руку и не мог играть.
Хирург, обрабатывавший мне рану, из чистого любопытства поинтересовался, не родственник ли я некоему Раффлзу из Национального банка, и от подобного везения у меня перехватило дух. Родственник, занимающий высокий пост в банке, который сможет поддержать меня материально только потому, что мы родня, – о чем еще можно было мечтать? Я уже окончательно решил, что именно он мне и нужен, как тут, к моему ужасу, выяснилось, что никакого высокого поста он не занимает. Более того, врач не то чтобы не встречался с ним лично – он просто случайно прочел о нем в газете. Дело касалось происшествия в одном из местных филиалов, которым управлял мой однофамилец. Этот Раффлз дал достойный отпор вооруженным грабителям, всадив пулю в одного из них. В тех краях разбой сделался настолько обыденным явлением, что я, скорее всего, и внимания-то не обратил бы на небольшую заметку в газете. Местное отделение! Мой всемогущий финансист в мгновение ока превратился в храбро защищавшего хозяйское добро конторщика, который в момент мог лишиться должности, скажи он хоть слово поперек начальству. Однако управляющий оставался управляющим, и я сказал доктору, что в ближайшее время разузнаю, тот ли это родственник, если врач окажет мне любезность, вспомнив название филиала, где тот служит.
– Я сообщу вам гораздо больше, – воодушевился эскулап. – Я дам вам адрес филиала, куда его перевели. По-моему, он уже туда выехал.
На следующий день он поведал мне, что этот филиал находится в городке под названием Еа, расположенном в семидесяти километрах к северу от Мельбурна. Еще он смущенно добавил, что не уверен, смогу ли я отыскать там своего родственника или нет.
– Он холостяк, его инициалы В. Ф., – рассказывал врач, далекий от каких-либо меркантильных побуждений. – Вот его старый адрес, но, судя по всему, он съехал оттуда несколько дней назад, а к новому месту приедет, пожалуй, не раньше чем к Новому году. Скорее всего, он поспешит, чтобы побыстрей успеть принять дела. На вашем месте я бы сперва ему написал.
– Но это означает потерять минимум два дня, а то и больше, если он еще не доехал, – возразил я.
Меня всего без остатка увлекла идея как можно быстрее увидеться с этим провинциальным управляющим, и мне казалось, что если я встречусь с ним во время рождественских каникул, то праздничная атмосфера и ужин с возлияниями станут союзниками в предстоящем мне непростом деле.
– В таком случае, – заметил хирург, – я бы взял спокойную, не слишком норовистую лошадь и отправился в путь. А вот руку вам пока что утруждать не рекомендуется.
– А поездом разве не лучше?
– Да как вам сказать… От станции все равно неблизко. Надеюсь, вы умеете ездить верхом?
– Конечно.
– Ну так и поезжайте. Дорога там прекрасная, она проходит через Уиттлси и Долину Благоденствия. Я дам вам карту, и вы увидите все источники, откуда вода поступает в наш город. Чистейшие родники, доложу я вам! Как жаль, что у меня нет времени, чтобы поехать с вами.
– А вы не знаете, где можно нанять лошадь?
Врач на минуту задумался.
– У меня есть кобыла, которая уже довольно долго стоит без дела, – признался он наконец. – Она без труда одолеет сто километров, к тому же я буду уверен, что с ней вы уж точно руку напрягать не будете.
– Ну право же не стоит! – попытался возражать я.
– Но вы же Эй-Джей Раффлз, и покончим на этом, – твердо заявил он.
Я, по правде сказать, не ожидал ни столь благожелательного отношения к своей персоне, ни столь наглядного проявления радушия, которое теперь, к сожалению, встречается лишь в колониях.
Раффлз отхлебнул виски, затушил окурок и тотчас же закурил новую сигарету.
– Ну вот, я кое-как написал В. Ф. несколько строчек. Рана на руке, как ты догадываешься, была серьезной лишь для игры в крикет, но, в общем, больших неудобств мне не доставляла – я всего лишь рассек средний палец. Наутро доктор посадил меня на здоровенную лошадь, которая без труда потянула бы целую карету «скорой помощи». Провожать меня вышла половина команды, вторая же ее половина не явилась лишь потому, что сердилась на меня за то, что я не остался посмотреть матч. Как будто бы одним своим присутствием я помог бы им выиграть. Они, разумеется, не знали, что я затеял свою игру, а мне было невдомек, какие меня ждали перипетии.
Поездка выдалась небезынтересная, особенно когда я проехал Уиттлси, совершенно отвратительный городишко у самого начала бесконечной долины. Запомнился мне он лишь тем, что там я отведал горячей баранины с чаем под нещадно палившим солнцем. Первые полсотни километров я передвигался по прекрасной мощеной дороге, по которой можно при желании объехать полмира, но после Уиттлси она превратилась в еле различимую тропинку, вьющуюся среди низкорослого кустарника. Временами она вообще пропадала из виду, так что я целиком и полностью полагался только на свою кобылу. Потом тропка спустилась в лощину и пошла вдоль пересохшего русла какой-то речушки. Я мог любоваться настоящим пиршеством красок – по обе стороны от тропинки густо росли эвкалипты, на ветвях которых сидело множество попугаев всех цветов радуги. Чуть позже я оказался в зарослях засохших деревьев. Голые, словно выбеленные, ветви без единого листа тянулись к небу, стояла мертвая тишина, и мне показалось, что все вокруг вымерло. Первое живое существо, что мне встретилось, напугало меня чуть ли не до смерти. Им оказалась лошадь без седока, во весь опор мчавшаяся сквозь кустарник. Седло съехало набок, а разболтавшаяся сбруя звенела и брякала. Без всяких раздумий я решил пристегнуть ее к кобыле доктора как запасную, для чего надо было поправить сбрую. Не успел я спешиться и взять ее под уздцы, как услышал топот копыт, и через секунду показался всадник, на полном скаку осадивший своего коня и озабоченный убежавшим скакуном.
