Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Тумба и Носатая изо всех сил старались ее удержать, перехватывая то за руку, то за ногу. Со стороны казалось, что все трое танцуют какой-то дикарский танец.
Крики делались всё тише, вот уже одно эхо было слышно в коридоре. Всё смолкло.
Опять поплыли мимо колпаки поварих, кастрюли, перехваченные под ручки полотенцами. Застучали ложки.
— Слышали?! — воскликнул Шурка. — Зоя? Митя? Аня? Слышали?
И вдруг уставился на стол: кусок хлеба исчез. Не может быть! Шурка повертел головой.
— Ты!.. — воскликнул он.
Рядом Зоя-Нинель изо всех сил работала челюстями, щеки ее ходили ходуном, а взгляд, которым она ответила Шурке, был виноватый, испуганный. И Шурка осекся. Девочка торопливо проглотила украденный хлеб. Шурка уставился в стакан с мутным чаем.
— Дай ему другой кусок, — крикнула одна повариха другой.
— Еще чего! — завопила та. — Государство на этих врагов тратится. А они тут жиреют! Обойдется!
Все смотрели в свою тарелку, сосредоточенно подгребая ложками. Шурка запнулся взглядом о плакат: «Когда я ем, я глух и нем».
В дверь с шумом ворвалась Тумба. К руке она прижимала серую тряпку.
— Жрете, гады? Ну жрите, жрите, пока государство кормит, — пробурчала она, разматывая тряпку: девочка ее укусила. — Не кормить вас надо, а…
Шуркины мысли метались: «Ошибка. Вот оно, слово! И я здесь по ошибке! Я не враг. И мама, папа, Бобка… Не враги… Папа! Мама! Таня!.. Я должен их найти».
Он был так взволнован, что не огорчился и не обиделся из-за хлеба.
— Зоя, — тихо позвал он.
Быстрый взгляд — как две мышки метнулись.
— Это не я! — испуганно отозвалась та, торопливо жуя и проглатывая. — Я не брала!
— Ты не поняла. Мне не жалко.
Зоя поспешно проглотила. Глаза ее были скошены в Шуркину тарелку.
— Я съем твою кашу? Если ты не хочешь.
— Почему ты здесь?
— Не знаю. Так надо.
— Твои папа и мама не враги.
— Если я здесь, значит, они враги, — равнодушно ответила Зоя-Нинель. — Невиноватых не наказывают.
— Это не ты так думаешь, — зашептал Шурка.
— Я есть хочу-у-у, — захныкала девочка.
— Ма-а-алчать! — подскочила к ним Тумба. — Когда я ем, я глух и нем!!! — заорала она Шурке в самое ухо.
А Зоя быстро подменила его полную тарелку на свою пустую и принялась жадно работать ложкой, запихивая кашу в рот.
Все остальные демонстративно отвернулись.
Шурка покорно выпил остывший чай и вместе со всеми потопал в спальню.
А утром их снова повели в столовую. Шурка, с которого постоянно спадали огромные, не по размеру, ботинки, замешкался. И вдруг увидел их колонну со стороны: все в сереньких пижамах, все без волос — и от этого какие-то особенно ушастые и глазастые.
Шурка не мог различить ни Аню, ни Зою, ни Митю. «А я? А меня? — подумал он. — Я такой же, как они. Таня никогда меня не узнает!»
Он возил ложкой в тарелке, словно на дне ее можно было увидеть Танино лицо. Но серая слизь снова расползалась, покрывала все.
Вдруг кто-то больно ущипнул его за спину. Шурка обернулся — направо, налево, — но нет, все жевали, остекленело глядя перед собой. А когда снова повернулся, хлеба не было.
Шурка изо всех сил старался больше не думать о еде. Но голод поскребывал когтями в животе.
Трещали швейные машинки. Шурка вертел ручку. Желудок ломило от голода. Пыльный запах мешковины забивался в ноздри. Тускло блестели склоненные остриженные головы.
— Зоя, — шепнул Шурка.
Вдруг в стене открылись два глаза. Они уставились прямо на Шурку. Взгляд был пронзительным и неживым одновременно.
Шурка вздрогнул, быстро уставился на ползущую под иглой мешковину.
А когда снова — осторожно — посмотрел на стену, глаз не было. Стена как стена. Серо-зеленая до половины, выше — серовато-желтая.
От голода мерещится, понял Шурка. Он читал, как у арктических путешественников от голода начинались видения. Бывает. Полярники призывали на помощь силу воли. Справились они — и он тоже справится.
— Зоя, — под покровом общего шума снова зашептал Шурка сгорбленной худенькой спине впереди. — Я не злюсь из-за хлеба. Честное советское!
Спина немного выпрямилась. Она слушала.
— Зоя, — Шурка перевел дух и шепнул еще тише: — Давай отсюда сбежим?
— Зачем? — спина снова безучастно согнулась над шитьем.
Шурке опять показалось, что со стены глянули глаза, уже в другом месте. Он зажмурился — надоели эти видения! — поморгал. Тьфу, проклятый голод. Снова открыл. Конечно же, на стене не было ничего.
— Зоя…
Пауза.
— Как?
— Есть план.
Спина слушала, затаив дыхание.
— Главное, вдвоем. Один подсадит. Второй подтянет. И в форточку.
— А куда потом? — прошелестела Зоя.
— Сталюд!!!
Тумба выросла откуда ни возьмись.
— Встать!
Шурка вскочил, вытянув руки по швам и таращась перед собой.
— С кем ты болтал?
— Ни с кем.
— Отвечай!
— Ни с кем я не разговаривал.
— Та-а-ак, — Тумба слегка похлопывала себя линейкой по ладони.
— Сам с собой, — упорно твердил Шурка.
— Нинель!!! — рявкнула Тумба страшным голосом, так что все подняли головы. Треск машинок смолк.
Зоя медленно поднялась. Тоненькая шея жалобно торчала из широкого воротника. Уши на остриженной голове пылали.
— Руки, — приказала Тумба.
— Я сам с собой разговаривал! — выкрикнул Шурка.
— Руки! Перед собой.
Шурка и Зоя-Нинель протянули вперед дрожащие растопыренные пальцы.
Взвилась линейка. Плашмя обрушилась на Зоины руки. Еще и еще.
По щекам Зои медленно и бесшумно полились слезы. За крик тоже наказывали.
Тумба сделала несколько шагов. Размахнулась пошире. Линейка свистнула.
Шурка зажмурился, ожидая страшного удара. Стиснул губы.
Шмяк! Зоя вскрикнула.
Не почувствовав удара, Шурка открыл глаза. На шее Зои, там, где хлестнула линейка, алела и надувалась широкая алая полоса.
— Теперь все уяснили? — Тумба обвела свинцовым взглядом серенькие фигурки, словно удав — мышат.
Шурку она не тронула.
Затрещал звонок. Все поднялись. Накрыли машинки чехлами. Стали строиться в колонну.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
