— Все в порядке, сэр, — официально заверил Оскара беспардонный аэропортовец. — Пожалуйста, не задерживайте очередь, сэр, проходите.
Леший с ним, с ноутбуком! — размышлял в самолете Оскар. Хуже, что нет мобильного. Без него он не мог связаться с Хэмпширом — номер мобильного Тони был записан только там в памяти, а наизусть Оскар его не помнил. Фамилией сестры Хэмпшира по мужу он не интересовался никогда, а если тот и упоминал ее когда-нибудь, то Оскар наверняка не обратил внимания. Оставалось только надеяться, что Хэмпшир телепатически почувствует, как он нужен своему шефу, и сам позвонит ему в ближайшее время. Хотя куда? Пропал же мобильный. Ладно, не дозвонится на мобильный, начнет искать шефа в эгинской гостинице. А там скажут: супруги Уильямс отбыли. Супруги… Ха! Да Тони и не знает, в какой они гостинице. Он терпеть не может Глэдис и отговаривал Оскара жениться на ней. И от «Замка Афродиты» отговаривал… Ну почему этот Тони Хэмпшир вечно прав?..
В пятницу в восемь утра секретарша хозяина «Хай билдинг» была откровенно изумлена.
— Вы разве не в Греции, мистер Уильямс?
— Бетти, я открою вам секрет. — Оскар понизил голос и произнес с видом заговорщика: — У меня сломался ноутбук, вот и пришлось вернуться, я же постоянно должен быть в курсе.
— Как обидно, такой красивый, дорогой…
— Полно, полно, Бетти. Свяжитесь с отделом Хэмпшира, пусть быстренько перешлют мне в кабинет обе версии перевода по Кикладскому комплексу. И часа два не пускайте ко мне никого и ни с кем не соединяйте! Меня нет.
Через пять минут Оскар уже сравнивал два перевода на экране своего кабинетного компьютера. А еще через две минуты селектор торопливо заговорил виноватым голоском Бетти:
— Мистер Уильямс, мистер Катаракис из Афин на проводе. Извините, что отрываю, но он говорит, что получил от вас вчера уведомление об открытии счета, отправил вам подтверждение и пару вопросов, и очень волнуется, получили вы его послание или нет? Я ему сказала, что у вас были проблемы с компьютером. Может быть, говорить не стоило? Но, насколько я знаю, это ведь важный проект, иначе бы я не решилась вас беспокоить…
— Спасибо, Бетти, вы все сделали правильно, — хрипловато поблагодарил Оскар, медленно приходя в себя, и поднял трубку.
Сначала грек в восточной манере и на великолепном английском бесконечно интересовался здоровьем мистера Уильямса и его близких, что дало Оскару возможность сосредоточиться. Вывод напрашивался один: кто-то воспользовался похищенным ноутбуком, чтобы сообщить грекам некий расчетный счет якобы от его имени. Кто же? Сообщник-любовник Глэдис? Она сама не в состоянии составить деловое письмо. Или в состоянии? И всегда врала, давным-давно задумав авантюру?
Голова раскалывалась. Ладно, решил Оскар, сейчас главное — исправить положение. Как удачно, что он пожаловался секретарше на сломанный ноутбук! Конечно, проблемы с неисправной техникой выглядят неубедительно, тем не менее… Впрочем, неизвестно еще, что задумали греки, Оскар так и сказал Катаракису: дескать, что-то там стряслось с компьютером — путает корреспонденцию и сам отправляет, куда захочет не пойми что: кусок от одного письма и кусок от другого. Так неудобно перед клиентами и компаньонами!
— Но, по-моему, мистер Уильямс, это-то как раз цельное и вполне нормальное письмо. Вы уведомляете, что вчера открыли в «Посейдон-банке» счет, и указываете его номер. Мы вам тут же ответили, а от вас — ни слова!
Глэдис, окончательно решил Оскар. То-то она ни с того ни с сего поехала в Грецию. Ей нужно было открыть счет в том же самом отделении того же самого банка!
— Может быть, мы не будем торопиться, мистер Катаракис? — осторожно начал Оскар, еще не зная, чем закончит.
И вдруг грек — сама любезность! — сорвался.
— Мистер Уильямс, сваливать что-то на технику — это несерьезно! Вы сотрудничаете с нами или нет? Нас тоже, знаете ли, инвесторы подгоняют, могут найти себе и другой проект. Многие мечтают, чтобы им вложили такие средства! Если мы сегодня поставим инвесторов в известность, то первая инвестиция на вашем счете будет уже в понедельник! Во вторник — самое позднее! — Катаракис шумно выдохнул.
— Мистер Катаракис, мне действительно очень неловко, — не узнавая собственный голос, заворковал Оскар, — что получилось так, но, прошу вас, пожалуйста, давайте уточним наш счет. Это чистая правда, что у меня забарахлил компьютер!
— На свете есть факс.
— Отличная идея, мистер Катаракис! Как же я забыл о его существовании?! — Лицо Оскара горело: что подумает о нем этот грек? — А не могли бы вы, мистер Катаракис, все-таки сказать мне, какой счет указан в том письме? Может быть, все правильно? Мне так неловко, мистер Катаракис… — Оскар презирал себя, с каким удовольствием он сейчас провалился бы сквозь землю, но грек молчал, лишь равномерно дыша в трубку. — Может быть, мистер Катаракис, я вчера напрасно довел до слез свою секретаршу?
— Может быть, мистер Уильямс.
Наконец-то грек подал голос! Оскар замер.
— Итак, мистер Уильямс, предлагаю следующее. Вы пришлете нам факс, в котором будет ваш счет и все прочее, а также там будет сказано, что ваш вчерашний имейл, отправленный нам… э… в шестнадцать часов двенадцать минут, считать недействительным.
Оскар растерялся: официальное сообщение об открытии счета означает, что «Хай билдинг констракшн» вступает в сделку со всеми вытекающими отсюда последствиями. И это — теперь уж без сомнения! — сомнительная сделка, поскольку Катаракис так откровенно давит…
— По-моему, нам пришла в голову неплохая идея. Как вы считаете, мистер Уильямс? — со своей прежней масляной интонацией поинтересовался грек.
Это тебе пришла, подумал Оскар, но не нам. Мне так лично вообще никакие идеи, кроме как послать тебя подальше, не приходят. Вслух, однако, грека поддержал:
— Несомненно, мистер Катаракис. Идея замечательная. Мы сейчас же начинаем готовить факс. Просто замечательная идея!
И тут вдруг произошло чудо: Катаракис раскатисто захохотал, да так, что у Оскара даже заломило ухо.
— Послушайте, Уильямс, — давился грек от смеха, — я не знаю, что там у вас с секретаршей, но вы уж, пожалуйста, будьте поаккуратней, не сломайте хотя бы факс! Эх, молодость!
Оскар набрал в грудь воздух, чтобы рявкнуть на зарвавшегося эллина, но тот безмятежно продолжил:
— Вы, пожалуйста, Уильямс, пришлите нам факс не позже понедельника, и забудем о вчерашнем письме. Кстати, ваша секретарша не итальянка? А то там вместо английского «end» кое-где просто «е». «Е», кажется, союз «и» по-итальянски, если я не ошибаюсь?
Стиснув зубы и тоскуя о подмоченной репутации, Оскар заставил себя произнести в таком же амикошонском тоне:
— Ха! Надеюсь, Катаракис, это останется между нами? Я слышал о греческой проницательности, но вы просто феномен!
Грек усмехнулся польщенно.
— Бросьте, житейское дело. Я и сам когда-то был молод. — Он помолчал и вернулся к своей обычной манере: — Мы же, мистер Уильямс, со своей стороны смеем надеяться, что вы посетите Афины на следующей неделе, где мы в рабочем порядке сможем согласовать наши дальнейшие действия.
