И вот благодаря Лео исполнялось и это ее желание.
Однако самому Лео эта дружба не очень-то нравилась. Однажды он не выдержал и полуутвердительно-полувопросительно произнес:
— Похоже, вы проводите со Смитом очень много времени вместе.
Эйлин, уловив ревнивые нотки в голосе любимого, с удивлением подняла на него глаза.
— Да. А как же иначе? Ты же сам приставил Джона охранять меня двенадцать часов в сутки.
Замечание было верным. Однако Лео, чей слух неприятно резануло то, что Эйлин называет охранника по имени, сердито произнес:
— В его обязанности не входит часами напролет распивать с тобой кофе.
— Милый, да ты ревнуешь? — засмеялась Эйлин, не веря своим ушам.
До чего же абсурдной казалась ей сама мысль об этом!
Но Лео считал иначе.
— Почему бы и нет? Ты — очень привлекательная женщина, да и Джона Бог внешностью не обидел. Вам явно хорошо вместе, раз вы проводите вдвоем столько времени. Куча разнообразных тем для обсуждения, общие интересы, маленькая разница в возрасте… Для начала достаточно?
Эйлин растерянно улыбнулась. До сих пор сама мысль о том, что она может увлечься Джоном, как-то не приходила ей в голову.
— Лео, ты говоришь серьезно или же смеешься надо мной?
— Я никогда не смеюсь над подобными вещами, — последовал мрачный ответ.
— Но, дорогой, ты же знаешь, я люблю только тебя! Ты — моя первая настоящая любовь, первый мужчина… Просто первый!
Сердце Лео дрогнуло от искренности ее слов. Однако он все же решил пойти до конца.
— Первый, но, возможно, не последний. Ты еще так молода, так неопытна. Кто знает, не покажусь ли я тебе со временем старым занудой?
Душу Эйлин захлестнула обида. Сдавленно она воскликнула:
— Да как ты смеешь говорить мне подобное?
Но Лео слегка пожал плечами.
— Все мы люди. Не зря же говорят: никогда не зарекайся.
Почувствовав на глазах слезы горечи, Эйлин резко отвернулась. Обрывисто произнесла:
— Знаешь, я передумала. Мне не нужна эта квартира. Не нужна твоя защита. Не нужен ты. Если мой любимый человек мне не доверяет, то…
Не договорив, она стремительно выбежала из комнаты, хлопнула дверью квартиры и скрылась в неизвестном направлении.
Несколькими часами позже, сидя в кухне у Джессики и сжав обеими руками чашку кофе с молоком, Эйлин внимательно слушала подругу. Та уверенно говорила:
— Конечно, ты можешь оставаться у меня столько, сколько захочешь. Но Лео, как он мог?
Надо же было додуматься до такого! Как у него вообще язык повернулся сказать подобное? Меня он очень разочаровал.
— Представляешь, каково тогда мне? — Голос Эйлин дрожал от боли и обиды. — Интересно, я хоть раз дала ему повод упрекнуть меня в…
Не договорив, она поспешно приложила носовой платок к глазам.
Джессика также часто заморгала.
— Ну-ну, не переживай… Лео тебя попросту недостоин. Ты еще встретишь того, кто оценит твою внутреннюю и внешнюю красоту по достоинству.
Однако от ее слов Эйлин расплакалась сильнее. В отчаянии она воскликнула:
— Но я люблю только его, понимаешь? Мне не нужен никто, кроме Лео!
— Раз так, то и катись к нему! — раздраженно бросила Джессика. — Я думала, тебе действительно требуется помощь. Но если тебе, была, нужна лишь жилетка, чтобы выплакаться перед тем, как вновь кинуться на шею миллиардера…
— Нет! — прервала ее Эйлин. Слезы мгновенно высохли, голос обрел твердость и ясность. — Несмотря ни на что, я не вернусь к Лео. И сделаю все для того, чтобы он не смог отыскать меня. И ты мне в этом поможешь, верно?
— Обязательно помогу! — Позабыв про жесткий тон, Джессика бросилась обнимать подругу. — Прости, что наговорила тебе гадостей. Но мне показалось, что это лучший способ вывести тебя из депрессии.
— И оказалась права. Я вновь твердо стою на ногах. — Эйлин храбро улыбнулась. — Меня смущает лишь одно.
— Что? — насторожилась Джессика.
Эйлин хитро сощурилась.
— Не будет ли Фрэнк против нашего решения?
— А… — Джессика расслабилась и улыбнулась. — За него можешь не беспокоиться. Уж с Фрэнком я всегда найду способ договориться!
И действительно, как показали последующие дни, Фрэнк не выразил ни малейшего неудовольствия по поводу присутствия, подруги в доме возлюбленной. Напротив, казалось, он с удовольствием проводил несколько часов с обеими дамами, и лишь затем они с Джессикой уходили.
Твердо решив любыми способами избегать Лео, Эйлин взяла на работе отпуск за свой счет. Чтобы не сидеть совсем без дела, она помогала Джессике, работающей в цветочном магазине недалеко от дома. Она с удовольствием подрезала стебли, обрывала увядшие листья, поливала цветы и даже составляла незатейливые букеты.
Новое занятие помогало хоть на время отвлечься от мрачных мыслей. И пусть Эйлин поступила так, как сама решила, но что было делать с неотступной тоской, поселившейся в душе?
Теперь, в разлуке, она абсолютно ясно осознала, что отныне без этого человека не мыслит своей жизни. Эйлин любила Лео так, как никого до сих пор не любила и никогда больше не полюбит. С того момента как ее глаза встретились с его бездонными, манящими синими глазами, другие мужчины перестали для нее существовать. И такая любовь могла угаснуть лишь вместе с сердцем.
Джессика прекрасно понимала состояние подруги и искренне переживала за нее. Хотя по взаимному молчаливому согласию они больше не упоминали о Лео, только слепой мог не заметить, что Эйлин денно и нощно думает лишь о нем. И едва ли тут могло помочь время…
Однажды Джессике понадобилось отлучиться из магазина на час раньше. Фрэнк пригласил ее на премьеру нашумевшего фильма, и Эйлин с радостью вызвалась заменить подругу. Хотя ее мечтой по-прежнему оставалось стать дипломированным педиатром, флористика также казалась довольно привлекательным занятием. Пожалуй, даже настолько, чтобы можно было превратить ее в постоянное хобби.
Или даже сделать основной профессией, если денег для поступления в университет так и не найдется.
Эйлин как раз опрыскивала едва распустившиеся розы из пульверизатора, когда дверной колокольчик известил о приходе посетителя. Не оборачиваясь, она мелодично произнесла:
— Здравствуйте, чем могу вам помочь?
Однако ответа не последовало. Удивившись, Эйлин поставила пульверизатор на стол и обернулась. И онемела от неожиданности.
Ибо перед ней, с точно таким же приоткрытым от изумления ртом, стоял Джон.
— Что ты тут делаешь? — одновременно воскликнули оба, впервые в жизни обращаясь друг к другу не на «вы».
