«Мерседес» Патрика стоял далеко от Элен.
– Что она делает? – спросил Патрик, вглядываясь в темноту.
– Ей хочется побыть одной, – ответил Эдмонд.
Он смотрел на нее как завороженный. Темная фигура в развевающемся на ветру платье и широкополой шляпе. Элегантный силуэт на фоне искрящейся в лучах луны воды. Что тревожит тебя в столь поздний час, что не дает покоя? Любовь. Эдмонд всегда это знал. Другого ответа и быть не может. Зачем весь этот маскарад? Без нее весь мир казался жалкой декорацией. Элен… Он почти чувствовал, как бьется сейчас в ее груди сердце, полное тоски и отчаяния.
Она подняла руку и провела рукой по щеке, потом еще раз. Запрокинула голову. Эдмонд понял: она плачет. Одна. Брошенная, беззащитная, одинокая.
Катера и корабли покачивались на волнах, но он не видел их. Он представлял, как вытрет с ее нежных щек эти горькие слезы, как ощутит их тепло на своих руках. А потом обнимет ее. И они никогда больше не расстанутся.
– Я иду к ней.
– Зачем?
– Это я во всем виноват. Хочу попросить прощения.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Патрик. – Проблем с отцом у тебя не будет. Но я бы не торопился. Где стоит твоя машина?
– На стоянке.
– Пешком далеко. – Патрик завел мотор. – Съездим, возьмем машину, и ты сделаешь вид, что только что вернулся. Иначе она вспомнит меня и догадается.
– Я не хочу оставлять ее здесь одну.
– Ты вернешься через десять минут. За это время ничего не случится.
– Да? А если она сейчас прыгнет в воду? Патрик, она на грани срыва. Если что-то случится, я себе этого не прощу.
– Ладно, тогда будь здесь. Я дойду до стоянки и подгоню твою машину. Не выключай сотовый, мне надо будет знать, куда приехать.
– Действуй.
Патрик быстро вышел из машины и направился к ближайшим домам. Если удастся поймать такси, то он вернется быстро.
Ни звука, ни шороха, только она вдали. О чем думает сейчас Элен? Проклинает его или ждет, просто вспоминает? Зачем нужно было все это устраивать! Ведь разлука – настоящая пытка для него и для нее. Разве с любимыми так поступают?
Патрик – особый случай, у него просто повышенная мнительность. Странно, что сейчас он не стал спорить и даже вызвался помочь.
Элен все так же стояла на набережной. Вот она сделала несколько шагов и, перегнувшись через ограду, посмотрела вниз. Сердце Эдмонда готово было выскочить из груди. Нет, она не прыгнет. У нее же младшая сестра.
В этот момент раздался телефонный звонок.
– Да?
– Я уже еду. Твою машину оставлю на углу, рядом с третьим пирсом. Жди меня в машине и никуда не уходи. У тебя все в порядке?
– Да.
И снова тишина. Элен отошла от перил и, сняв туфли, побрела вдоль набережной босиком. За день асфальт нагрелся и сейчас медленно остывал, отдавая тепло. Какой легкой, изящной была ее походка.
Внезапно дверца машины распахнулась.
– Вот и я. – Патрик протиснулся на сиденье. – Желаю всем удачи. Поеду домой. С твоим отцом поговорю завтра же.
Эдмонд кивнул и вышел из машины. Ему было все равно, что скажет отец. Для него существовала лишь она, та, чей черный силуэт виднелся вдали на фоне поблескивающих в лунном свете морских вод. Она казалась такой маленькой среди огромных серых глыб танкеров и теплоходов. Эдмонд не выдержал и побежал.
– Элен! – Он бежал что было сил. Никогда еще песок и трава под ногами так не раздражали его.
Элен по-прежнему стояла, облокотившись на перила. Вот он уже стал различать детали ее наряда. Вот уже заблестели на щеках слезы.
– Элен!
Она бросилась ему на шею.
– Эдмонд, как ты мог так поступить! – Она пыталась произнести еще что-то, а он уже крепко сжимал ее в своих объятиях.
Элен почувствовала, как его властные губы коснулись щек, шеи. Нет и не будет в ее жизни ничего прекраснее, чем эти прикосновения.
– Где ты был? – шептала она, но в ее словах не было упрека, только счастье. Безграничное, беспредельное, простое человеческое счастье.
– Прости меня, прости, если сможешь. – Элен не столько слышала, сколько чувствовала эти слова, доносящиеся до нее вместе с его горячим дыханием. – Я уезжал. Прости. Мы больше никогда не расстанемся. Обещаю. Никогда.
Они долго еще стояли, обнявшись, на набережной, у перил, наслаждаясь моментом встречи. Звезды и луна смотрели на них с черного неба. Морской ветер ласкал лица.
– Пойдем в машину, – сказал наконец Эдмонд. Первая волна чувств отступила, можно было возвращаться к реальности. – Поедем ко мне.
– Хорошо, – кивнула Элен.
Впереди у них была целая ночь. Целая ночь, чтобы наслаждаться друг другом, чтобы унять тот страстный огонь и ту пронзительную боль, которые жили в сердце бок о бок каждое мгновение разлуки.
– Куда ты ездил? – спросила Элен, когда они сели в машину.
– По делам, – коротко ответил Эдмонд, морщась от противного привкуса лжи. Никогда в жизни он больше не пойдет на поводу у Патрика.
– Мог бы предупредить, – вздохнула Элен. Ей так хотелось прижаться к Эдмонду и ощутить тепло его тела, почувствовать себя защищенной от всех бед и несчастий мира. – Я не сплю? – спросила она, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. – Ты настоящий?
Машина остановилась. Они доехали до дома Эдмонда.
– Конечно, настоящий. – Он обнял ее и прижал к себе.
– Ты не исчезнешь? Когда я проснусь, ты останешься со мной? Будешь рядом?
– Останусь, конечно останусь.
Он снова стал целовать ее губы, шею. Его руки потянулись к замочку платья, а пальцы уже гладили грудь. Элен не могла устоять, но все же у нее хватило сил выдохнуть:
– Не надо здесь. Подожди…
Эдмонд вышел из машины и взял ее на руки. Это было похоже на ночную сказку. Элен обхватила его за шею, прижалась к груди. Она не верила в происходящее. Ведь он бросил ее, ушел. Что же он делает здесь, рядом с ней?..
Эдмонд опустил Элен на кровать, и все проблемы, вопросы ушли. Ночь. Целая ночь вместе…
Утром Элен проснулась поздно. Скорее, это было уже не утро, а день. Она поняла это по шуму за окном: с улицы доносились голоса, гудели машины.
– Уже проснулась? – Эдмонд подкрался незаметно и закрыл ей глаза ладонью. – Угадай, что у нас на завтрак?
– На завтрак? – Элен засмеялась, убирая его руку, и принюхалась. – Я думаю, кофе.
Она обернулась и увидела, что в другой руке Эдмонд держит поднос с двумя чашками, сахарницей, стопкой салфеток и аппетитными булочками на тарелке.
– Угадала. – Он поставил поднос на кровать. – Как себя чувствуешь?
