— Пора нам сделать перерыв. Доедем до Тахуфа, а там отдохнем пару дней.
Тахуф! Город в пустыне, огни которого они видели вчера! Сью подняла голову и радостно взглянула на инженера.
— Блестящая идея! — подхватил отец, всегда готовый к неожиданностям.
Хаджи лукаво улыбнулся, загадочно сверкнув темными глазами.
Все в праздничном настроении заняли места в машинах.
Долгое время Сью ничего не видела, кроме необъятного пространства пустыни, но наконец сквозь мерцающую дымку вдали стали проступать неясные очертания башен и огромных круглых куполов. А по мере приближения к городу стали появляться палатки кочевников.
Вскоре появились низкие коричневые дома с крышами из пальмовых стволов и хвороста. Заглядывая в открытые двери, Сью видела глиняные полы и стены. Повсюду сновали маленькие девочки с татуировкой на лбу, в красочных одеждах и с кожаными амулетами. В тенистых уголках играли в кости старики, замотанные покрывалами так, что были видны только их смуглые сморщенные лица.
Сью смотрела как завороженная, не веря своим глазам. У нее создалось впечатление, что, приехав в этот город, они перебрались на два-три столетия назад.
Некоторые пыльные улочки были настолько узкими, что ей казалось, будто они едут по тоннелю. Нагруженные хворостом мулы постоянно загораживали им дорогу, а на одном перекрестке степенно прошел караван белых верблюдов, которым управлял араб в лохмотьях, неистово орущий, чтобы ему освободили путь.
Мэтт остановился, чтобы пропустить верблюдов, затем высунулся из окна и о чем-то спросил по-арабски погонщика.
— Здесь неподалеку есть гостиница, — с улыбкой сообщил он Сью.
— Гостиница? Здесь? — удивилась она.
— Только не слишком доверяйте этому названию, — весело сверкнув глазами, предостерег ее Мэтт. — Надо еще выяснить, что она из себя представляет.
Однако несколько минут спустя они остановились у приземистого грязного здания с посеревшей от времени штукатуркой на стенах, вывеска на котором гласила: «Отель дю Дезер».
Вылезая из машины, Сью обратила внимание на шаткие столы и стулья, стоящие перед отелем прямо на неровной земле. Кто-то попытался создать здесь что-то вроде сада, утыкав сухую землю чахлыми деревцами.
Пока она рассматривала отель, подъехали отец с Хаджи. Три «лендровера», подкатившие к гостинице, а также звук хлопающих дверей, должно быть, послужили сигналом для владельца. Маленький француз с лысеющей головой и усами над дрожащей верхней губой выбежал, восторженно приветствуя их.
— Mon Dieu! Mon Dieu![2] — только и смог произнести он, увлекая их за собой по темному коридору, сияя от радости и оживленно выкрикивая: — Déjeuner, déjeuner! Oui, oui![3]
Сью растерялась в нахлынувшем на нее потоке французской речи. Отец, однако, приветливо поклонившись, быстро освоился и с хозяином, и с языком. Он перевел ей, что весельчак Луи Трюффан живет в Сахаре уже тридцать лет и последние двадцать владеет этим отелем. В молодости — тут хозяин от гордости выпятил грудь и надул щеки — он служил в знаменитом Иностранном легионе.
Сью, сверкая глазами, остановилась перед Мэттом, догадавшись по смешливому взгляду его голубых глаз, что он тоже, как и она, не может представить себе этого кругленького, маленького человечка лихим легионером.
Комната, которую предоставили Сью, оказалась аккуратной и чистой, но довольно бедной. На крашеном полу стояла невзрачная мебель. Раковина в углу была не больше, чем средних размеров кастрюля, однако фарфор сверкал, а хромированный кран имел вполне современный вид.
Попробовав постель и найдя, что она лучше, чем складная кровать, Сью подошла к стеклянной двери, за которой росла пальма. Открыв ее, вышла на крошечный балкончик, чье очарование заключалось в том, что с него открывался прекрасный вид на пустыню.
Полюбовавшись пейзажем и разложив вещи, Сью вымылась, причесалась и отправилась искать отца. Она нашла его возле гостиницы, где виноградная лоза, вьющаяся по грубой решетке у стены, отбрасывала нечто вроде тени. Уютно устроившись в старинном плетеном кресле, он услаждал себя приятной беседой с Луи Трюффаном, обсуждая меню предстоящего ленча.
В тенистую беседку внесли два стола и накрыли клетчатой скатертью. Пока Сью наблюдала, как тщедушный помощник ставил на столы бутылочки со специями и раскладывал столовые приборы, появился свежевыбритый, в светлом шейном платке Мэтт, а Хаджи припарковал «лендроверы» неподалеку от столиков.
Луи продолжал суетиться. И Сью была приятно удивлена, когда им подали кушанья, достойные украсить стол первоклассного отеля, — красную рыбу и омлет, бифштексы из газели, сыр, апельсины и финики в белом вине.
Однако от бифштекса из газели Сью категорически отказалась. Отец нашел это блюдо превосходным, а Мэтт, сидящий в конце стола, попытался ей объяснить:
— Здесь их выращивают, как овец. Часто это единственное мясо, которое у них есть.
Но Сью не могла к нему притронуться, вспоминая красивых животных с ласковыми глазами, пробегавших совсем близко от машины.
После ленча они отдыхали в беседке. Луи, чьи силы, в конце концов, иссякли, дремал в плетеном кресле. Его брюшко поднималось и опускалось в такт мягкому трепетанию клочковатых усов.
Сидя в кресле, Сью смотрела на дорогу. По ней сновали люди в халатах, телеги, запряженные мулами, нагруженные верблюды. Откуда-то издалека доносился гул оживленной деятельности, звуки музыки и бой барабанов.
— Интересно, что это такое? — наклонив голову, полюбопытствовала она.
— Это рынок в паре улочек отсюда, — ответил Мэтт и, немного помолчав, предложил: — Хотите прогуляться?
Сью посмотрела на отца, сидящего между ними в плетеном кресле. Он потянулся и вздохнул:
— Мне так удобно, что никуда идти не хочется.
— Даже на старинную рыночную площадь? — Сью постаралась скрыть свою тревогу за сияющим взглядом.
— Даже туда. — Он лениво улыбнулся дочери. — А кроме того, я обещал Луи обыграть его в шахматы!
— В таком случае мы тебя покидаем! — У Сью отлегло от сердца, она обняла отца крепче, чем обычно, и повернулась к ожидающему ее Мэтту.
Он окинул ее взглядом с головы до ног, улыбнулся сдержанной белозубой улыбкой, взял под руку, и они отправились на рыночную площадь, которая сразу же поразила их разношерстной толпой: темнокожие арабы, высокие негры, женщины под чадрами, звенящие украшениями, мальчики, ведущие лающих собак, всадники в цветастых халатах…
— Как много людей! И все они живут в Тахуфе? — удивилась Сью.
— Сомневаюсь, — усмехнулся Мэтт, крепче прижимая ее к себе. — На окраинах оазиса есть несколько деревень. Вероятно, сегодня рыночный день.
