Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Бушмены живут собирательством. Основа их рациона – орехи монгонго, при этом бушмены отлично разбираются в местной флоре, распознавая более 200 видов растений, многие из которых считаются у них съедобными. Согласно исследованиям известного канадского антрополога Ричарда Боршей Ли, от 60 до 70 % продовольствия бушменам!хонг дают собираемые растения, а от 30 до 40 % – мясо добытых на охоте животных. Бушмены – великие следопыты. Они определяют по следам конкретных животных и отдельных людей. Охотничьи луки у бушменов легкие, потому что они снаряжают наконечники стрел смертельным ядом. Яд добывается из куколок трех видов жука-листоеда (Diamphidia nigro-ornata), которые бушмены выкапывают под кустами, где кормятся личинки. Развитие куколки останавливается на несколько месяцев, так что охотники могут носить их с собой и по мере необходимости добавлять яд в наконечники стрел. Точно пущенная стрела убивает двухсоткилограммовую антилопу за срок от 6 часов до суток{78}. В лабораторных опытах 25 триллионных грамма токсина, добытого из куколки Diamphidia nigro-ornata, убивают мышь{79}.
Жизнь собирателей не так опасна и трудна, как может показаться. Располагая широким разнообразием ресурсов и умея их разумно использовать,!хонг при дефиците тех или иных продуктов просто переходят на другие источники снабжения. Археологические данные указывают, что в Калахари бушмены вели такую жизнь тысячелетиями.
Согласно Ли, бушмены!хонг тратят на собирание необходимого количества еды от 12 до 21 часа в неделю. С учетом другой трудовой деятельности, например изготовления орудий, их рабочая неделя составляет от 40 до 44 часов{80}.
Бушмены!хонг живут небольшими группами, которые кочуют на новое место всякий раз, как истощат пищевую базу на старом. Все имущество семьи – орудия, столовые приборы из устричных раковин, детские игрушки, музыкальные инструменты – умещается в двух мешках. Ничего не запасается, ведь все необходимое можно добыть в природе. Транспортабельность настолько важна для бушменов!хонг, что регулирует даже деторождение. Одного ребенка женщина может легко нести вместе с пожитками, но двое – это уже обуза. Поэтому женщины!хонг стараются не заводить второго ребенка, пока первый не научится ходить. До четырехлетнего возраста дети не разлучаются с матерью, и она всюду держит их при себе: и во время сбора пищи, и на кочевке. Ричард Ли подсчитал, что бушменская женщина за год проходит 2000 км, причем по меньшей мере половину этого расстояния она несет какой-нибудь груз: еду, воду, вещи. Бушменская мать носит дитя более 7000 м, прежде чем оно начнет ходить самостоятельно.
Поскольку женщина отдает воспитанию ребенка столько сил и времени, она тщательно осматривает новорожденного младенца, отыскивая признаки каких-нибудь отклонений. «Если с ребенком что-то не так, мать обязана его задушить», – пишет демограф Нэнси Хауэлл{81}. С точки зрения!хонг, подобный вид умерщвления младенца – не то же самое, что убийство, потому что жизнь начинается не в момент рождения, а когда ребенка приносят в становище, дают имя и признают Настоящим Человеком. «До этого момента лишение новорожденного жизни – ответственность и прерогатива матери, и оно предписывается культурой для детей с врожденными дефектами и для одного из двух близнецов», – пишет Хауэлл. Рожать женщины уходят из становища, мужчинам присутствовать при родах запрещено: причина этого табу, несомненно, в том, что в отсутствие отца ребенка женщине легче решить, сохранить ли новорожденному жизнь.
Землей бушмены владеют сообща. Общее почти все, начиная с мяса, добытого охотниками. Две резко порицаемых у бушменов!хонг черты характера: хвастовство и скупость. У охотников принято не только раздавать добытое мясо сородичам, но и как можно скромнее относиться к собственным успехам. Это очень важно для эгалитарного характера бушменского общества. На самом деле охотники заметно разнятся между собой по мастерству, но, поскольку никто не получает ни особой доли в добыче, ни почестей, даже самый искусный охотник не может подняться в общественной иерархии выше других.
В XIX в.!хонг жили родами, носившими названия типа Жирафы, Болтуны, Скорпионы и даже Вши. Браки внутри рода были запрещены. К тому моменту, когда их начал изучать Ли, к 1960-м гг., группы у!хонг имели менее жесткую структуру, строились на основе семьи и ближайших родственников. Но эти группы были немногочисленны, включали около трех десятков человек каждая, и казалось, что их размер ограничен самой природой бушменской социальности.
В сухой зимний сезон разные группы съезжались в одно место для обмена товарами, свадебных сговоров, пиров и ритуальных танцев. «Но эта насыщенная социальная жизнь имела и свои минусы, – пишет Ли. – Чтобы прокормить большую группу, всем нужно работать усерднее, и стычки чаще вспыхивали в больших становищах, чем в малых».
Поскольку бушменские сообщества исключительно эгалитарные, там нет авторитетов, способных судить спорщиков и поддерживать порядок. В группах есть лидеры, но совершенно неформальные, у них нет иной власти, кроме силы убеждения. Обычный способ выразить несогласие – покинуть общий лагерь вместе с семьей и приверженцами. Ли отмечает, что подолгу большими группами!хонг держатся только на стоянках соседей, скотоводов-гереро. Одна из причин этого – «верховенство закона, которое обеспечивают гереро, чтобы сохранять мир и спокойствие в большой массе неуживчивых!хонг». Иначе говоря, гереро поддерживают общественный порядок, который самим бушменам утвердить у себя непросто. Сколь бы привлекательным ни казалось всеобщее равенство в собирательских племенах, у него есть свои недостатки. И частная собственность, и частная жизнь сведены к минимуму. Без органов власти или старейшины членам племени приходится самим или с помощью родственников разбирать все споры, от которых нельзя уклониться. И без распределения ролей и иерархии сообщество не может преодолеть ограничения по размеру и по сложности устройства.
Одна из первых книг о бушменах!хонг, написанная Элизабет Маршалл Томас, называлась «Безобидный народ» (The Harmless People){82}. Однако при всей привлекательности этого народа, безобидным его не назовешь. Когда его изучал Ричард Ли, раздоры притихли, но наскальные росписи и исторические документы показывают, насколько обычна у!хонг была война{83}. Бушмены постоянно воюют с соседями, скотоводами банту, то и дело угоняя их скот и отбиваясь от преследователей отравленными стрелами. Капские бушмены 30 лет сопротивлялись нашествию буров, у которых были современное оружие и кавалерия, пока буры не возобладали в численности{84}. Что касается внутренних распрей, то уровень убийств у!хонг, как подсчитал Ли, равен 29,3 на 100 000 человек в год, что примерно в три раза больше, чем в США.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
