Разом протрезвевший Морис Эшкрофт дробной рысью проскакал вокруг комнаты, несколько раз проверил тумбочки и шкаф, заглянул в ванную, куда только что с большими трудностями вернулась семейная чета тараканов, а потом выбежал на крыльцо и в бессилии затих. Усталый разум отказывался верить в то, что балаболка могла вот так запросто взять и улететь домой, но относительно ее местопребывания у молодого мужа не было никаких соображений. Стараясь не попасться на глаза хозяину мотеля, небритый и красноглазый красавец пробрался на пляж и побрел, куда глаза глядят, отчаянно мечтая о льде, чистом белье и хоть какой-то определенности.
Когда Дейзи окликнула его с одного из шезлонгов, Морис так обрадовался, что даже забыл про обиды.
— Мой несчастный муж! Где ты был, Мори?
— Я… ночевал в домике…
— О Боже! Один, даже без белья!
— Как… без белья?
— Ну разумеется, я же вчера вечером выписалась оттуда, и девочки все унесли. Пабло — это сын нашей хозяйки — искал тебя по всему побережью, но не нашел, а я заснула. Пойдем скорее в номер, я тебе покажу, там так здорово!
Выспавшаяся и отлично позавтракавшая Дейзи щебетала, как птичка. Она и вообще-то не умела обижаться надолго, а уж при виде ТАКОГО Мориса, небритого, с ввалившимися щеками и тенями под глазами, ее гнев и вовсе прошел.
Через пару дней все вошло в свою колею. Морис и Дейзи ходили на пляж, по вечерам танцевали в ресторане на открытой веранде, иногда ездили по городу в коляске, запряженной парой смирных лохматых лошадок, покупали сувениры, катались на катамаранах, гуляли под луной и даже несколько раз увлеченно целовались на балконе собственного номера. Дальше поцелуев дело не заходило, и Дейзи испытывала по этому поводу едва ли не благодарность к Морису, считая, что это он исключительно благодаря своей чуткости и тактичности не настаивает на немедленной близости. Сам Морис относился к ситуации по принципу: нет — и слава богу. Они спали в одной постели, иногда даже обнимали друг друга во сне, но дальше этого не заходило.
Однажды они встретились на пляже с приятелями Мориса, кажется, они даже были на свадьбе, но Дейзи тогда не особенно их запомнила. Теперь они предложили отпраздновать встречу, и вечером все отправились в ресторан.
Морис обнимал Дейзи за плечи, был галантен и мил, и сердце Дейзи потихоньку таяло. Она с гордостью отмечала, какими взглядами провожают ее мужа женщины, ей доставляло удовольствие опираться на его мускулистую руку, прислоняться к его плечу и слушать его завораживающий баритон. Потом Пип, один из друзей Мориса, пригласил ее на танец, и Дейзи нехотя пошла, то и дело оглядываясь на мужа. У Пипа были потные и холодные ладони, поэтому ей все время хотелось вытереть собственные руки прямо о платье, но она терпела. Морис ласково улыбался, ловя ее взгляд, и Дейзи была по-настоящему счастлива в этот вечер.
Морис нежно улыбался жене, а сам вел неспешную беседу с Энди, вторым своим приятелем.
— Стелла уже уехала?
— У нее контракт с завтрашнего дня начинается, да и что здесь делать?
— Ты прав, Энди. Скучища смертная. Я не могу дождаться возвращения.
— Стыдись, старик, ты же молодожен!
— Ха! Скажи лучше, тибетский монах. Мы не спим.
— Почему? Девочка весьма ничего. Кудряшки, попка, носик — все задорное и зовущее к подвигам.
— Подожди с полгодика — и можешь предлагать ей свои услуги. Я не против.
— Мори, это нехорошо. Ты разлюбил женщин?
— Женщин — нет. Но она не женщина. Она бесчувственная деревяшка. Школьница. Испуганно раздвигает ноги и с ужасом ждет. Главное — ей даже не хочется!
— А тебе?
— С ней — нет. Я ничего не чувствую.
— Поставь порнушку, закажи в номер шампанского… Не бывает некрасивых женщин, знаешь ли.
— Энди, я никогда не страдал от отсутствия партнерш. Эта девица меня не возбуждает, только и всего. К счастью, она так глупа, что ее даже устраивает мое равнодушие. Мы спим по-братски.
— Знаешь, старик, не хочется тебя расстраивать, но… у нее наверняка есть адвокаты, и они могут быть совсем не так глупы. Неисполнение супружеского долга — это убийственный козырь в суде. Развод дают почти мгновенно.
— Не могу сказать, что развод меня пугает. Я ведь получу три четверти…
— Мори, очнись. Я о том же. Урсула рассказала мне о контракте Гамбса, но дело в том, что без исполнения супружеского долга ты не можешь считаться супругом. А стало быть, ничего не получишь и при разводе. Строго говоря, это будет даже не развод. Брак просто аннулируют.
— Вот черт! Дейзи, милая, ты божественно танцуешь, но нам пора возвращаться. Друзья, полагаю, вы нас простите?
— Дейзи, если он вас тиранит, только скажите нам, мы спасем вас от этого феодала.
Дейзи улыбнулась и взяла Мориса под руку.
— Мы отлично ладим с Морисом, так что спасать меня не надо. Всего доброго и рада была встрече.
Она мылась в душе, напевая про себя, а в гостиной Морис торопливо смешивал коньяк с шампанским. Энди заронил сомнения в его душу, и теперь следовало обезопасить себя от случайностей. Ничего страшного. В конце концов, у него уже давно не было женщины…
Полупрозрачная занавеска с треском отлетела в сторону. Дейзи взвизгнула и обернулась. Абсолютно голый, но в носках, Морис лез в ванну.
Она смотрела на него, пытаясь вызвать откуда-то из глубины души воспоминания о жарких снах, о собственном возбуждении, о том, как во сне она мечтала о близости с этим прекрасным мужчиной…
Действительность услужливо подбрасывала совсем иные воспоминания и образы. Капли пота на его шее… Странный запах мяты и алкоголя… ритмичные движения и пошлые до скрежета зубовного слова… Боль.
Воспоминание о боли было самым четким и ясным. Рядом с этим меркло любое сексуальное желание. Дейзи молча посторонилась и почти обреченно обняла мужа за шею.
Она не сразу поняла, что он делает, а когда поняла, то рванулась изо всех сил, но сильные руки держали ее крепко и беспощадно. Морис развернул ее спиной к себе, резко нажал на шею, заставляя согнуться пополам. Потом жесткое колено мужчины бесцеремонно раздвинуло ее стиснутые бедра. Дейзи боялась поскользнуться, но еще больше ее пугало то, что с ней делает Морис. Она рвалась из его рук, пыталась кричать, но это не помогало. Миг — и знакомая боль хлынула в нее, разрывая внутренности, туманя мозг. Дейзи превратилась в испуганного, затравленного зверька, бьющегося в западне и каждым движением причиняющего себе еще большую боль…
Морис открыл для себя новый рецепт наслаждения. Теперь супружеский долг ему нипочем! Главное, чтобы она сопротивлялась и кричала. Когда она извивается в его руках, он ее хочет. Не так, как Стеллу или Мими, но все же хочет — и может!
Ну же, кричи, детка, еще, еще! Все правильно, сожми ножки посильнее, чтобы мне было труднее — вот молодец!
