Нильс налил в крошечные деревянные стаканчики сероватую жидкость.
— Серая уснея, — объяснил он. — Поднимает настроение.
Тоби осторожно, но настойчиво свернул к прежней теме.
— Я знаю, тебе не откажешь в мужестве, Нильс. Я остался в живых только благодаря тебе. Но не понимаю, как ты, говоря о Дереве, не проронил ни слова об Облезлых, не рассказал, чем заняты Джо Мич и Лео Блю.
— Я забочусь о тех, кто со мной рядом, — ответил Нильс. — А ты? Где ты был? Что ты делал для Дерева?
Нильс потихоньку пил лишайниковую воду. В комнате воцарилась тишина. Изредка с глухим шумом, сорвавшись с лишайника, падал на землю ком снега. Друзья сидели, опустив глаза в пол.
— Прости, — сказал Тоби после длительного молчания. — Я сказал тебе то, что говорю сам себе.
Нильс собрался было ответить, но не ответил. И опять в воздухе повисла тишина. Наконец Нильс заговорил:
— Обо всем, о чем ты говоришь, я думаю ночами. Мне не спится, и я думаю, что многое в этом мире пошло не так. Думаю о твоих родителях. Я видел твою мать всего раз в жизни на Вершине, когда мы были еще маленькими, но думаю о ней каждый день. Каждый день, Тоби! У меня просто недостает сил. И я не знаю, с чего начать.
— Это самый главный вопрос, — согласился с Нильсом Тоби. — С чего начать? Я и сам не знаю, с чего начать.
— А ты, видно, здорово устал.
— Уже которую неделю я сплю в гостиницах весьма сомнительного качества, — отозвался, потягиваясь, Тоби.
— Может, у меня будет получше.
Нильс Амен пригласил Тоби последовать за ним. С высокого пня они спустились по скрипучей лестнице и целый час шли по густому лесу. Шли по зарослям, без дороги, петляя то туда, то сюда. Тоби заметил уловки Нильса: тот старался не оставлять следов. Тоби понял, что они идут по тайной тропе, змеящейся под оплетенными плющом ветвями, ныряющей в переходы, проделанные под корой.
Наконец они вышли к лесу ползучего лишайника, который был не выше их роста.
— Ты ведешь меня на самый край света? — осведомился Тоби, пробираясь через лишайниковый лес, согнувшись пополам.
— Да. И мы почти пришли.
Похоже, лес здесь был совсем диким. Никто и никогда не отваживался в него проникнуть. Он мгновенно смыкался стеной позади них.
По навесному мосту они прошли через пропасть, разделявшую выступы коры, и вновь углубились в лес. Вдруг сверху с лишайника упал большой снежный ком. Тоби успел отпрыгнуть в сторону, но Нильс оказался под сугробом. Приглядевшись, Тоби увидел, что Нильс держит в руках большой белый шар.
— Снежинка! — жалобно воскликнул друг.
Из белого шара показались руки, ноги, а потом и личико с веселыми глазками.
— Снежинка! Хватит баловаться! — закричал Нильс.
И отправил человечка в настоящий сугроб.
Тоби с изумлением увидел, что это малюсенькая девочка в плотном шелковом капюшоне. Подняв облако снежной пыли, малышка исчезла.
Облако рассеялось, и Тоби подумал, что девочка ему привиделась. Но Нильс его разуверил:
— Нет-нет, это Снежинка. Гроза леса Аменов.
Через несколько минут они снова увидели ее — теперь на пороге скрытого в лишайнике дома. Она сидела на руках молодой женщины, и обе они смотрели на приближающихся гостей.
— Малышка предупредила, что вы не один. Женщина не узнала Тоби с первого взгляда, зато Тоби сразу воскликнул:
— Мия!
Разве мог он забыть красавицу Мию Ассельдор?
— Тоби? — неуверенно произнесла Мия, словно говорила с призраком.
Она даже потрогала Тоби, чтобы убедиться, что перед ней не видение, а человек из плоти и крови. Снежинка не сводила глаз с незнакомца.
На порог вышел Лекс Ольмек. Малышка сразу же перебралась с рук матери на плечи отца. Тоби обнял все семейство.
Мия, наяда Девичьей Купальни! Лекс, сын мельника с Нижних Ветвей! Ферма Селдор, мельница Ольмеков, тюрьма Гнобль — образы один за другим вспыхивали в памяти Тоби. Он посмотрел на могучего Лекса, его жену, его дочку, а потом на Нильса Амена.
— Нильс позволил нам здесь укрыться, — сказал Лекс. — О существовании этого дома не знает никто. Мои родители живут с нами. И вот наша дочка.
Тоби различил еще две фигуры в доме. Вошел и поздоровался с родителями Лекса.
Когда-то очень давно эти люди его предали. Но теперь ему хватило одного взгляда, чтобы понять: они переменились. Госпожа Ольмек опустилась перед Тоби на колени, повторяя:
— Мальчик мой, мальчик мой…
Тоби попытался поставить ее на ноги, но для этого понадобились усилия всех трех мужчин.
— Мой дорогой мальчик…
Все смущенно улыбались, растроганные волнением старой женщины.
— Мамочка, как бы у тебя праздничная колбаса не подгорела, — напомнил Лекс, найдя лучший способ переключить ее внимание, и госпожа Ольмек тут же поспешила на кухню.
Тоби взглянул на красиво накрытый стол и вспомнил об удивительном таланте Ассельдоров: они умели устроить праздник даже на краю света. И по традиции фермы Селдор на столе были два лишних прибора — для неожиданных гостей.
Тоби посмотрел на Нильса. В ответ на упрек Тоби он мог бы сказать, что прячет у себя в лесу опальную семью… Но не сказал ни слова. Только еще раз повторил: я забочусь о тех, кто со мной рядом. Похоже, сердце у Нильса было огромным, как праздничный стол, и рядом с ним оказывались все нуждающиеся.
Трудно сказать, что делает праздник незабываемым.
Праздник — таинство непредсказуемое.
Но у маленькой компании, собравшейся в глубине леса Аменов, было множество оснований, чтобы этот праздник стал настоящим чудом: за столом сидели и дедушка с бабушкой, и родители, и маленькая внучка-дочка, и друзья, которые уже не верили, что встретятся вновь. На столе стояло вкусное угощение, в камине горел огонь. Незримо с каждым были те, кого на самом деле не было рядом. Было взаимное тепло и доверие, была красота Мии, хрупкость счастья, хорошее вино, общие воспоминания и особая праздничная колбаса. Трудно представить, но все это уместилось в маленькой комнатке, где нельзя было даже встать в полный рост.
Так встретил праздник Зимы Нильс, собиравшийся провести его в одиночестве, сидя у заснеженного окна за работой.
