– Он опустился на дно, – сообщила она.
Глазные яблоки Акилеша задвигались под сомкнутыми веками, сердечный ритм замедлился, а активность мозга резко возросла, достигнув отметки в 30 герц.
– Пятая стадия – парадоксальный сон, – сказал Жак.
Электроэнцефалограмма показывала все более высокие значения: 31, 32, 33 герца. Затем 35 и, наконец, 40 герц.
– Ты это видел? У него было быстрое погружение и поразительно быстрый подъем, – восхищенно сказала Каролина. – Да это сновидец-акробат!
У Акилеша внезапно началась легкая дрожь. Закрытые глаза быстро двигались, под простыней отчетливо вырисовывался эрегированный член.
– Не знаю, что он видит сейчас, но это сновидение полностью завладело его разумом, – сообщила Каролина.
– А что произойдет, если его сейчас разбудить?
– Очевидно, побывав в таком глубоком парадоксальном сне, он с легкостью расскажет нам о том, что ему приснилось. Но смотри, он продолжает подниматься, тогда как его сердце бьется все медленнее. Он достиг 45 герц! Мозг работает изо всех сил: должно быть, он сейчас принимает участие в роскошно поставленном фильме, где много страсти.
Движения глаз стали прерывистыми. Половой член по-прежнему торчал под простыней, как антенна.
Участники эксперимента внимательно наблюдали за датчиками, контролировавшими жизненно важные показатели.
Каролина подошла к Акилешу, наклонилась к его уху и спросила:
– Акилеш, ты слышишь нас?
Казалось, мужчина переваривает вопрос, затем последовала реакция: он сделал одно движение глазами слева направо.
– Ты осознаешь, до какой степени погрузился в сон?
Два движения.
– Ты на пятой стадии. Хочешь продолжить?
Закрытые глаза задвигались, затем Акилеш четко повел ими один раз в знак положительного ответа.
Каролина Кляйн облегченно вздохнула:
– Тогда приготовься. Сейчас мы снова начнем. Внимание, все готовы? Вперед, Акилеш, погружайся!
Она повернула колесико дозатора капельницы.
– Что ты делаешь?
– Я помогаю ему замедлить сердечный ритм с помощью лекарственной смеси на основе калия и магния.
Судя по показаниям энцефалографа, мозговая активность Акилеша по-прежнему усиливалась, тогда как удары сердца становились реже: тело превращалось в безжизненный объект. Внезапно беспокойные движения глаз индуса вернулись к нормальному ритму. Каролина посмотрела монитор с гипнограммой и увидела что-то вроде глубокого озера на вершине парадоксального сна. Озеро было глубже самого глубокого сна.
– Судя по гипнограмме, он решился на погружение. – Ассистентка Каролины с трудом сдерживала восторг.
Все происходящее записывалось на смартфоны.
– Акилеш, ты достиг дна озера?
Глаза индуса пришли в движение: два быстрых горизонтальных движения.
– Будешь продолжать?
Одно движение.
Дыхание и сердечный ритм еще более замедлились: теперь тело напоминало тряпичную куклу. Зато электроэнцефалограмма достигла высшей точки – 60 герц.
– Эпсилон-ритм, – сообщил кто-то.
– Он никогда не заходил так далеко, это опасно, лучше остановить эксперимент, – воскликнула ассистентка.
– Акилеш, ты можешь опуститься еще глубже?
Одно движение глаз – да.
Энцефалограф регистрировал частоту в сто герц.
– Ты приближаешься ко дну?
Одно движение глаз.
– Все в порядке?
Ответа не последовало.
– Акилеш, ты меня слышишь? Как ты?
Снова нет ответа.
И вдруг – два движения глаз, вслед за которыми последовали сильный спазм и череда судорог. Глаза йога скачкообразно задвигались, словно на дне озера он наткнулся на лох-несское чудовище. Дыхание участилось, электроэнцефалограмма ощетинилась острыми зубцами, электрокардиограф чертил беспорядочные кривые. Каролина всем подала знак быть готовыми к экстренной реанимации.
Акилеш резко открыл глаза, зрачки были расширены. Тело обмякло, затем последовал долгий вдох и за ним – выдох, как будто воздух выпустили из шара. Кривые на мониторах превратились в сплошные линии, а затем раздался высокий звук, резанувший по ушам.
– Дефибриллятор! – закричала Каролина.
Они приступили к подаче разрядов.
– Укол адреналина! БЫСТРЕЕ!
Вопреки усилиям, йог не пришел в сознание. Врач-реаниматор развел руками. Последовало долгое молчание.
Каролина Кляйн накрыла тело первопроходца онейронавтики простыней.
– Случившееся должно остаться в тайне, – едва сдерживая досаду, сказала она. – Обращаюсь к каждому из вас: никому об этом не рассказывать. Мы выдадим эту смерть за обычный сердечный приступ, все согласны?
Присутствующие кивнули, но лица были встревоженные.
Каролина настойчиво повторила:
– Я хочу внести полную ясность! Если кто-то из вас не сдержит обещание, мы не сможем продолжить исследования. Я рассчитываю на ваше молчание, на то, что этот прискорбный инцидент останется между нами. Бюрократические формальности, касающиеся погребения Акилеша, я возьму на себя.
Невзирая на запрет на курение в помещении, она зажгла сигариллу и, жадно затянувшись, долго не выпускала дым из легких.
22
На следующее утро на первой полосе одной из самых известных ежедневных газет красовалось:
СКАНДАЛ В БОЛЬНИЦЕ:
ВО ВРЕМЯ ПРОВЕДЕНИЯ НАУЧНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА УБИТ ВОЛОНТЕР
Ниже были размещены фотографии Акилеша, Каролины Кляйн и больницы Отель-Дье.
Тем же утром Каролину вызвал к себе главный врач отделения сна Эрик Джакометти, и она попросила Жака сопровождать ее.
– Что он здесь делает? – спросил недовольный Джакометти.
Ну всё, теперь о работе здесь нечего и мечтать, подумал Жак.
– Я рассчитываю на то, что однажды мы с сыном будем работать вместе, и чем быстрее он узнает о том, как функционирует система здравоохранения в нашей стране, тем лучше.
На лице Джакометти отпечаталась гримаса раздражения, он принялся вертеть в руках газету.
– Не думаю, что это было хорошей идеей – допускать постороннее лицо к участию в эксперименте, подробности которого должны были остаться внутри коллектива.
– Это была моя идея, и эта идея мне нравится, – отрезала Каролина.
Оба с вызовом смотрели друг на друга. Наконец Эрик отвел взгляд:
– Перейдем к главному. Каролина, вы ученый мирового уровня, уважаемый коллегами и мною лично… но то, что произошло вчера… Боюсь… – Он не озвучил свои опасения, но красноречиво показал пальцами крест.
