Сложившаяся после японо-китайской войны обстановка характеризовалась российскими генштабистами следующим образом: «Когда война и последние переговоры, порожденные ею, затихли, перед русским правительством открылся труднейший и сложнейший вопрос об установлении новых начал для нашей политики на Дальнем Востоке, новых потому, что японо-китайская война коренным образом изменила всю обстановку на западных берегах Тихого океана». Необходимо было определиться, кого избрать в союзники в борьбе за интересы России на Дальнем Востоке. В конечном счете выбор был сделан в пользу Китая: «Не доверяя Японии, видя энергично начатые ею вооружения, оказавшись в противоречии с нею и по Ляотонгскому (маньчжурскому), и по Корейскому вопросам, Россия тогда же сочла ее своим врагом, требовавшим для борьбы с собой известной подготовки»{66}.
Несмотря на то что Россия выступила противником осуществления японских экспансионистских планов, в Токио не отказались от программы колониальных захватов. На средства, полученные в виде контрибуции с Китая, и при финансовой поддержке Великобритании и США японское правительство приняло решение в несколько раз увеличить тоннаж военного флота и численность сухопутных войск{67}.
Со своей стороны российское правительство ускорило строительство Сибирской железной дороги. Одновременно увеличивалась численность русских войск на Дальнем Востоке, укреплялся, превращаясь в приморскую крепость, Владивосток. Хотя царское правительство не имело планов захвата китайских территорий и Кореи вооруженным путем, в то же время оно не могло согласиться с вытеснением России из Северо-Восточной Азии. В то время расширение российского экономического и политического влияния на азиатском континенте рассматривалось как нечто естественное. И это объяснимо: в условиях, когда отчетливо проявлялось стремление держав мира к окончательному разделу Китая, Россия, одна из крупнейших империалистических держав, уже в силу географического фактора не могла остаться в стороне. Нельзя не учитывать и то, что намерение утвердиться в Корее и Маньчжурии воспринималось и как решение задачи обеспечения безопасности российского государства на Дальнем Востоке.
Не допустив японцев на Ляодунский полуостров, царское правительство вознамерилось само арендовать расположенные на этом стратегически важном участке китайской территории незамерзающие порты для своего Тихоокеанского флота — Порт-Артур и Даляньван (Дальний). При этом руководствовались в первую очередь соображениями обороны дальневосточных областей России. На состоявшемся в феврале 1898 г. совещании царских министров отмечалось, что «Япония в самом начале уже тогда замышлявшейся ею войны против нас легко вторично овладеет Порт-Артуром, в то время как у нас не закончена еще Сибирская железная дорога…». 27 марта был подписан русско-китайский договор, по которому Порт-Артур и Даляньван передавались в арендное пользование России на двадцать пять лет. Россия получила на арендованной территории права юрисдикции. Порт-Артур был открыт только для русских и китайских судов. Россия получила также право построить железнодорожную ветку к побережью Ляодунского полуострова{68}.
Тогдашняя российская политика характеризовалась следующим образом: «В 1897 г. в Царском Селе под председательством царя было принято решение занять Порт-Артур. Министр иностранных дел Муравьев, при поддержке военного министра Ванновского, настаивал в совещании на необходимости захватить эту опорную точку, как крайне важный, влиятельный базис России на Дальнем Востоке.
Один лишь министр финансов Витте высказался против этого шага. Царь присоединился к мнению Муравьева. Таким образом, Россия решила отправить свой флот в Порт-Артур, под предлогом якобы защиты Китая от его врагов. В действительности же в течение трех месяцев велись переговоры со “Срединной Империей”, которая умоляла Россию не проявлять своей дружбы к ней в такой неприятной форме.
Наперекор этим просьбам русская эскадра, миновав Владивосток, в начале 1898 г. высадила свои войска в Порт-Артуре, вызвав этим величайшее негодование в Японии»{69}.
На глазах японцев, у них под боком в незамерзающем порту создавалась основная военно-морская база русской Тихоокеанской эскадры. В результате, как заметил современник, «Россия и Япония сблизились до расстояния выстрела из пистолета».
Создание Россией военно-морских баз в непосредственной близости от Японских островов, да еще на территории, на которую претендовала сама Япония, неизбежно вызвало в этой стране всплеск антирусских настроений, стимулировало подготовку к войне. «Ляодунский инцидент, — сообщал из Токио русский военный агент, — послужил поводом к необычайным вооружениям Японии». Реагируя на тревожные сообщения из Токио, российское правительство было вынуждено срочно усиливать свой флот. В ноябре 1895 г. на специальном особом совещании отмечалось, что рост военно-морских сил Японии представляет серьезную угрозу для России. Совещание констатировало: «России необходимо теперь же… выработать программу судостроения для Дальнего Востока с таким расчетом, чтобы к окончанию судостроительной программы Японией наш флот на Дальнем Востоке превышал значительно японский».
Дабы избежать дальнейшего обострения российско-японских отношений, было решено пойти на уступки Японии в корейском вопросе. После серии переговоров русский посланник в Токио P.P. Розен и японский министр иностранных дел Ниси 25 апреля 1898 г. подписали протокол, предусматривавший, что Россия не будет препятствовать развитию торговых и промышленных сношений между Японией и Кореей. Царскому правительству пришлось отозвать финансовых и военных советников из Сеула.
К позитиву в российско-японских отношениях в тот период можно отнести и вступление в силу в 1899 г. заключенного в 1895 г. на выгодных для Японии условиях Трактата о торговле и мореплавании.
Начало XX в. было ознаменовано развертыванием в Китае широкого антиимпериалистического движения народных масс. Возглавляло это движение сопротивления закабалению китайского народа тайное общество «Ихэтуань», что можно перевести как «Кулак, поднятый в защиту справедливости». Это общество, а затем и все движение было названо за рубежом «боксерским». В движении принимали участие разоренные крестьяне, ремесленники, лодочники, кули и другие обездоленные слои населения, которые видели причину своего бедственного положения в засилье «заморских дьяволов», иностранцев европейского происхождения. Наибольший размах сопровождавшееся погромами и нападениями на иностранцев восстание народа получило в Шаньдуне. Попытки китайских властей жестокими методами обуздать восставших результата не дали, и 14 июня 1900 г. отряды «боксеров» вошли в Пекин.
Видя беспомощность властей, иностранные державы решили взять карательные функции на себя. Была создана иностранная объединенная армия, основу которой составили японские и русские солдаты. 14 августа иностранные войска овладели столицей, разделив ее на «зоны ответственности». Одновременно в августе — сентябре русские войска заняли основные пункты вдоль строящейся железной дороги и центры провинций Северо-Восточного Китая. Наиболее агрессивно настроенные круги царской России решили воспользоваться ситуацией и выдвигали далекоидущие планы по захвату части китайской территории. Этому противодействовало Министерство иностранных дел, желавшее сохранить дружественные отношения с Китаем. Согласно указанию российского правительства к октябрю 1900 г. все русские войска покинули Пекин и его окрестности. Сложнее обстояло дело с Маньчжурией.
