– Спасибо, ваше высочество, – сказал Хуан Диего. – А я и не надеялся снова увидеть нашу матушку.
– Нет, это вам спасибо, – остановил его Максон. – Своей готовностью покинуть дворец вы спасаете им жизнь. Я никогда не забуду вашей услуги.
Я бросила прощальный взгляд на Абриль.
– Ну ладно. Пора уходить. – Максон решительно набросил на голову капюшон и, поддерживая повисшего на нем Картера, вывел нас в коридор.
– А что, если у кого-нибудь возникнут подозрения? – спросила я.
– Не возникнут, – отмахнулся Максон; тем не менее он явно не терял бдительности и проверял каждый новый поворот коридора. – Низший персонал вроде кухонных работников и уборщиков не должен появляться наверху. Но если это вызвано производственной необходимостью, они закрывают лицо капюшоном. Поэтому любой, кто нас увидит, решит, что мы возвращаемся к себе, выполнив порученную нам грязную работу.
Мы спустились по длинной лестнице и оказались в узком коридоре, в который выходило несколько дверей.
– Нам сюда, – бросил Максон.
Мы проследовали за ним в крохотную комнату. В углу стояла кровать, рядом – низкая тумба. На тумбе я увидела кувшин с молоком и нарезанный хлеб, и у меня сразу забурлило в животе. На полу, прямо в центре, лежал тонкий ковер, стену возле двери окаймляло несколько полок.
– Конечно, это не бог весть что, но здесь вы будете в безопасности. Простите, но ничего лучше пока предложить не могу.
Картер недоуменно покачал головой:
– И вы еще извиняетесь?! Мы были обречены на смерть, но мы живы. Мы вместе. И у нас есть крыша над головой. – Он выразительно посмотрел на Максона. – Я отлично понимаю, что чисто формально совершил предательство, хотя отнюдь не из неуважения к вам.
– Я знаю.
– Хорошо. Поэтому если я скажу, что в нашем королевстве нет человека, более преданного вам, чем я, надеюсь, вы мне поверите.
Неожиданно Картер сморщился от боли и стал заваливаться на принца.
– А теперь давай-ка в кровать. – Я подхватила Картера под мышку, и мы с Максоном уложили его на живот.
Картер занял собой практически всю кровать, ну что ж, эту ночь мне придется спать на ковре.
– Утром к вам заглянет медсестра. Проверит, как идет процесс заживления, – объяснил Максон. – У вас есть несколько дней отдыха, но вы не должны покидать эту комнату. Через три-четыре дня мне придется определить вас на работу, начнете помогать на кухне. В чем будут заключаться ваши обязанности, точно сказать не могу, просто постарайтесь трудиться на совесть. Я буду по мере возможности навещать вас. А пока ни одна живая душа не знает, что вы здесь. Ни гвардейцы, ни Элита, ни ваши родители. Вам придется общаться только с небольшой группой людей из дворцовой обслуги, поэтому шансы, что вас узнают, близки к нулю. И теперь ваши имена Мэллори и Карсон. Только так я могу вас защитить.
Я внимательно посмотрела на принца. Если бы мне поручили выбрать мужа для лучшей подруги, то я непременно выбрала бы его.
– Вы столько для нас сделали. Благодарю вас.
– Жаль, что не смог сделать еще больше. Ладно, попытаюсь вернуть вам кое-что из личных вещей, если, конечно, получится. Может, у вас имеются еще какие-нибудь пожелания? Обещаю их выполнить, но, естественно, в пределах разумного.
– У меня только одна просьба, – устало произнес Картер. – Нельзя ли привести сюда священника. Если это, конечно, возможно.
До меня не сразу дошло, зачем Картеру священник, а когда я наконец поняла, то заплакала счастливыми слезами.
– Прости, – улыбнулся Картер. – Разумеется, это не самое романтическое предложение руки и сердца.
– И тем не менее я говорю «да».
У Картера подозрительно покраснели глаза, и я даже забыла о присутствии принца, пока тот не счел необходимым напомнить о себе.
– Сделаю. С превеликим удовольствием. Не знаю, сколько времени это займет, но я приложу максимум усилий, чтобы это свершилось. – Он достал из кармана медикаменты, которые захватил из комнаты, где мы провели ночь после экзекуции, и положил рядом с едой. – Не забудьте перед сном втереть в раны мазь и постарайтесь побольше отдыхать. Все остальное возьмет на себя медсестра.
– Я позабочусь о нас, – кивнула я.
И Максон, улыбаясь, вышел из комнаты.
– Есть хочешь, мой дорогой жених?
– Спасибо, моя милая невеста, но я немножко устал, – ухмыльнулся Картер.
– Хорошо, мой дорогой жених. Тогда почему бы нам немного не поспать?
– Мне будет спаться гораздо лучше, если моя милая невеста ляжет рядом со мной.
И, мгновенно забыв о голоде, я улеглась в крошечную постель. Было не слишком удобно, ведь с одного бока меня придавил Картер, а другой свешивался с края кровати, но я сразу заснула как убитая.
Часть II
Я устало разминала кисти рук. Они наконец-то зажили, но иногда после утомительного рабочего дня ладони распухали и болезненно пульсировали. А сегодня даже самодельное обручальное кольцо из веревки стало жать. Кстати, оно уже изрядно вытерлось, значит придется попросить Картера сделать новое. Я сбилась со счета, сколько обручальных колец нам пришлось поменять. Но мне было уже не обойтись без этого символа брачных уз на безымянном пальце.
Затем, снова взяв в руки скребок, я соскребла со стола просыпанную муку и кинула в мусор. Немногочисленные кухонные работники отдраивали полы или убирали оставшиеся продукты. Ну все, приготовления к завтраку закончены, можно идти спать.
Кто-то обнял меня сзади за талию, и я судорожно вздохнула.
– Привет, жена, – сказал Картер, поцеловав меня в щеку. – Все еще трудишься?
От него пахло свежескошенной травой и солнцем. И по этим запахам сразу можно было догадаться, чем он занимался. Я не сомневалась, что Картер навсегда застрянет в конюшнях, подальше от всевидящего королевского ока. Именно по этой причине я и похоронила себя на кухне. Но Картер выбрал работу в саду. Хорошо известно, что лучше всего спрятать вещь, оставив ее на открытом месте. Так и Картер чувствовал себя невидимкой среди дюжины других садовников. Возвращаясь ближе к ночи, он приносил с собой ароматы сада, и на секунду мне начинало казаться, будто я вышла на свежий воздух.
– Я почти закончила, – сказала я. – Вот только приберусь, и сразу в кровать.
Он потерся носом о мою шею.
– Смотри не переусердствуй. Если хочешь, я помассирую тебе руки.
– Это было бы чудесно, – нежно произнесла я.
Я обожала вечерний массаж рук, особенно когда его делал Картер, но если мой рабочий день затягивался допоздна, массаж становился непозволительной роскошью.
Иногда меня одолевали воспоминания о тех счастливых днях, когда я еще считалась благородной дамой. Как приятно было чувствовать всеобщее обожание, как гордились мной родители, какой красивой я себя ощущала! И конечно, нельзя сказать, что изменение общественного статуса далось мне легко. Ведь одно дело, когда обслуживают тебя, и совсем другое – когда обслуживаешь ты. Тем не менее я отлично понимала, что все могло закончиться гораздо трагичнее.
