Они немного помолчали. Не так-то просто найти тему для разговора, когда в последний раз виделись восемь лет назад. Писать-то гораздо проще. А тут чуть задумаешься, и сразу возникает неловкая пауза.
– Так смешно, – снова фыркнула Иришка. – Сидишь важный, дуешься, глаза в пол!
– Это потому что у меня камера к монитору сверху прицеплена, – объяснил Сашка. – А ты, наоборот, наверх уставилась.
– Конечно, – кивнула Иришка. – У меня в ноутбуке камера встроенная, внизу.
– Как ты его сломать-то ухитрилась? – поинтересовался Сашка.
– Сама не знаю. Сидела тебе письмо писала на кухне. А потом туда папа с приятелем зашли. Папа глянул, что у меня на экране твоя фотка, и давай приятелю: «Посмотри, – говорит, – какой у Славки Соличевского сын вырос!» Ну вот они и смотрели. Потом мне ноутбук отдали, и он почти сразу заглючил. Я заныла, что они его сломали. А папин друг сказал: «Давай я в нашу фирму отнесу, ребята починят!» Папа с ним в одной фирме работает. Только он – директор, а папа – шофёр. Я отдала. Ну и починили. Правда, папа с другом в командировку уехали. К вам в Питер, кстати. И мне пришлось самой топать к тем ребятам своё добро забирать. Но они нормальные такие. Весёлые. И ноутбук починили, и новый антивирус поставили. Бесплатный.
– А за ремонт сколько взяли?
– Ты что? – от возмущения Иришка слегка охрипла. – Они же по старой дружбе сделали!
– По чьей дружбе? – уточнил Сашка. – Твоего папы и его приятеля?
– Ну да, – кивнула Иришка. – А что такого-то? Папа с ним со школы знаком. Они, кстати, и с твоим отцом оба дружили. А то зачем бы твою фотку-то рассматривали?
– Так, – протянул Сашка, почуяв интересное. – А какая у того приятеля причёска?
– Да практически никакой! – улыбнулась Иришка. – Он лысеть рано начал и с тех пор всё время наголо бреется. А ты что, его знаешь? Он к вам заходил? Его Константин Иванович зовут. А фамилию я не помню.
– Не заходил, – процедил Сашка. – Но я его знаю. А они с твоим папой уже вернулись?
– Нет ещё. Мы папу через неделю ждём.
– Понятно…
– Ой! – подскочила Иришка. – Кто-то в дверь звонит!
– Ну, иди открывай! – разрешил Сашка. – Потом поболтаем. Пока!
– Пока, – кивнула она, и экран «Скайпа» погас.
* * *
Сашка сидел в темноте и ждал. Ему казалось, что часы сломались и поэтому секундная стрелка еле ползёт по циферблату. Иногда он нажимал на кнопку мобильника, экран вспыхивал синим светом, но электронные часы показывали то же время, что и настенные.
Значит, с часами всё в порядке. Это с ним, Сашкой, дело плохо.
Когда в двери зашуршал ключ, Сашка вскочил и как ошпаренный бросился в прихожую.
– Привет! – сказала мама, снимая пиджак.
Она выглядела усталой, постаревшей, и Сашке стало стыдно. Но всё-таки удержаться он не сумел.
– Мам, – попросил Сашка. – Расскажи мне, пожалуйста, правду. Кто к тебе приезжал из Воронежа? Это ведь был не Иришкин папа, да?
Мама опустилась на стул и прижала ладони к щекам.
– Откуда ты узнал? – спросила она. – От Иришки?
– Не только, – покачал головой Сашка. – Она-то и сама толком не в курсе. Ты можешь наконец сказать правду?
– Какую, Саш? – простонала мама. – Да, я встречалась не с Иришкиным папой! Да, это не он был в меня влюблён, а совсем другой человек. Но я не хотела, чтобы ты вообще про него знал. Понимаешь?
– Почему?
– Потому! – взорвалась мама. – Он – лживый, самовлюблённый, бесчестный. И я не хочу иметь с ним ничего общего!
– А при чём тут я?
– При том! Ты молодой. Тебе наверняка надоело жить в полунищете! А у него есть деньги. Настоящие, понимаешь? Он легко мог бы отправить тебя учиться за границу или купить отдельную квартиру или машину. Ты уверен, что сумел бы от всего этого отказаться?
– Не знаю, – честно ответил Сашка. – Но ему-то это зачем?
– Он до сих пор считает себя оскорблённым за то, что я тогда выбрала не его, а папу. И он на всё готов, чтобы я поняла, какая я была и осталась дура и что единственное в жизни, что имеет реальную силу, – это деньги. Он позвонил и заявил, что они со Смольниковым в Питере. Хотят со мной встретиться, посидеть. И я попалась, понимаешь? И пришла. Но никакого Смольникова в кафе не было. Зато был он. И сказал мне всё, что собирался. Долго, наверное, собирался…
– И что именно?
Мама откинула со лба волосы и посмотрела на Сашку в упор.
– Сначала-то он порохом рассыпался. Какая ты красивая, да какая ты необыкновенная! Давай вот прямо завтра возьмём и поженимся. А сегодня в ресторан закатимся. А ещё лучше – в Синеозерье на всю ночь, чтобы никто не мешал.
– Так он и про Синеозерье знает?
– Знает, конечно. Это ж он нам тогда обмен подобрал. Домик-то раньше какой-то его дальней родственнице принадлежал. Она перед смертью болела, его жена ухаживать ездила.
– Понятно, – кивнул Сашка.
– Ну вот, – продолжила мама. – А когда я его осадила, сказал, что если не соглашусь быть с ним, то останусь одна. Совсем одна, понимаешь? Что с тобой он и без меня договорится. Или ты в армию уйдёшь, или отправишься учиться в какой-нибудь Лондон. Он уже откуда-то знает, в какой институт ты собираешься, и со всей уверенностью заявил, что ты туда не поступишь. Он об этом позаботится. Вот и будешь выбирать: в армию или за границу. Если не дурак – выберешь. А уж когда поживёшь там, вряд ли захочешь возвращаться.
– Ну, откуда он знает про институт, я понял, – выдавил Сашка. – Он Иришкин почтовый ящик взломал и наши письма читал. Но, мам? Это что, у него любовь к тебе такая?
– Да какая там любовь, – безнадёжно махнула рукой мама. – Я же тебе объясняю: он не может простить, что когда-то вышло не по его. Извращённое самолюбие это, и ничего больше.
– А почему через столько лет?
Мама пожала плечами.
– Может, потому, что его жена бросила? – предположил Сашка. – С ней он ничего не смог сделать, вот его и переклинило на прошлом.
– А ты откуда про жену знаешь? Она ведь в школе моей лучшей подругой была… Ты с ним виделся, да?
– Виделся, – хмуро кивнул Сашка. – Но разговаривать не стал. Это одна моя знакомая про его развод выяснила. Случайно.
– Саш, – горестно вздохнула мама, – а если он и в самом деле устроит так, что ты в институт не поступишь?
Сашка сжал зубы.
– Ничего, мам, он не сделает! Не бойся. Да и в конце-то концов – пойду в армию. Я мужик или кто?
Мама смотрела на Сашку. Она не всхлипывала, но крохотные блестящие слезинки ползли по щекам и соскальзывали куда-то под воротник блузки.
