Поставив шипящую свечу на тропинку, он построил вокруг нее «подкову» из кирпичей, чтоб защитить от шальных порывов ветра, потом развернулся и резво затопал сквозь лес к небольшой шотландской железнодорожной станции небольшого шотландского городка. Свеча догорит примерно за десять минут, а через десять минут с утра пораньше в Моффете должен остановиться «поезд молочников»; Билко будет уже на полпути в Глазго, прежде чем пожар хотя бы начнется.
Четыре наши, подумал он. Четыре наши, одну прикупим. Сначала Дерби и Белфаст, теперь, благодаря не кому-нибудь, блядь, а лично ему, к списку добавились Пелхили и Моффет. Он не знал, кто устроил два первых поджога; это, так-то, и не имело значения. Что имело значение, так это то, что он, Билко, прорубил схему. Благодаря интервенции духов он прорубил, что нужно сделать. Он узрел пентаграмму огня, прочерченную по Британским островам, и понял – «Ищущий да обрящет», сказали духи – что, завершив богохульный символ, он получит полную поддержку сил тьмы и сможет добиться осуществления второй части плана, как трахнуть Дэб насмерть.
Четыре наши, вновь подумал он, скалясь. Таким образом, остается лишь Уитби.
Дэб и вся ее кодла говорили что-то об огромном ебучем аббатстве или типа того, и Уитби было последним углом диаграммы деградации, которую он чертил по английской земле. Он завершит образ зла, спалив это ебаное аббатство, после чего обуздает силы тьмы для победы в битве за пизду Дэб. Он изнемогал от желания видеть, как полыхает исторический Божий Храм, как он рушится, точно карточный домик, и как, наконец, от него остается лишь тлеющая руина. О, каким же это будет зрелищным и пиздатым финалом для его нечестивых планов, особенно, если он прокатится верхом на похотливой готической цыпочке, пока полыхает Уитби!
XVII
Гримерша на секунду замешкалась. Она понятия не имела, что делать, хотя решить нужно было в крайнем случае вчера. Обычно прихорашивание гостей для интервью на ТВ ограничивалось нанесением толстого слоя грима телесного цвета, чтоб они не выглядели, как ходячие трупы, но субъект, сидевший сейчас перед ней, был не похож ни на что, с чем ей хоть раз приходилось сталкиваться.
– Что-то не так, юная леди?
– Ничего, просто…
– Была ли ты крещена именем Господа Нашего?
– Нет!… Я… э… да. В сущности, да.
Она тут же решила использовать самую белую пудру, которая, как минимум, уберет блеск с лица белесого проповедника. Не было смысла пытаться придать его физии нормальный цвет; может, оно и лучше – чтобы он выглядел таким «неземным». От сияния его белоснежных черт у операторов точно заболит голова, но это уже не ее проблема. Она быстро закончила работу и отступила со сцены в тень как раз, когда голос диктора, звучащий из мониторов студии, закончил подводку:
– По иронии судьбы, – тут ветеран-репортер «Би-Би-Си» в Шотландии Мартин Диксон успешно справился со своим злорадством, – на самом деле пожар устроили вовсе не неизвестные поджигатели. Церковь неумышленно поджег заядлый курильщик трубки преподобный Джеймс Макдональд, бросивший этим утром на землю тлеющую спичку перед тем, как открыть Храм Божий. Спикер Королевской клиники в Мазеруэлле заявил, что преподобный Макдональд получил ожоги четвертой степени, и что его состояние на данный момент является критическим. И…
– Давай, Джимми!
Джемсу Бовреллу не понадобилось других намеков, кроме надтреснутого голоса в наушнике. Он был весьма известен – как в бизнес-кругах, так и в гостиных по всей Британии – как высокомерный хлыщ, наделенный недюжинным талантом нагло и по-Итонски презирать все вокруг; и он тут же понял, что режиссер пытается выбесить его, используя уменьшительную форму его имени. Он скорчил рожу, делая вид, что сейчас обосрет все вокруг; «Я не стерплю такой наглости… ни от кого другого», – подумал он. Кивнув в камеру, он повернулся к последнему гостю из длинного списка уродов, которых ему пришлось интервьюировать за всю свою длинную карьеру сотрудника «Ньюс Ревью», ведущей новостной программы «Би-Би-Си»:
– Со мной в студии находится Иеремия Джонс, харизматичный лидер Церкви Вековечного Дня. Мистер Джонс, недавно вы начали кампанию протеста против так называемой «дэт-металлической» музыки. Хорошо известно, что некоторые последователи этого, э… музыкального культа несут ответственость за поджег церквей в… – лицо Боврелла болезненно дернулось, – в Норвееееегии… Неужели мы здесь имеем дело с аналогичным случаем?
Иеремия Джонс не был профаном в том, что касалось бесплатного телеэфира. Он знал, что начать сейчас мудреную библейскую проповедь значит обломать как раз тех английских ублюдков-христиан среднего класса, в которых он нуждался, чтобы увеличить число участников марша. Болтовня об «огне и сере» ничем не поможет произвести эффект. Чтобы добиться цели, он заранее решил стать голосом Разумной Озабоченности.
– Спасибо, Джеймс. Да, я с прискорбием должен заявить, что здесь мы имеем дело с аналогичным случаем: сколько же еще честных слуг Божиих должно умереть смертью мучеников, чтобы добрые люди Англии встали и сказали: «Довольно»?! И давайте без обиняков: мы все – разумные люди. Я не один из тех чокнутых аутсайдеров, что считают: если пустить в обратную сторону запись какой-нибудь популярной рок-группы, обязательно услышишь послание Дьявола. Но эта музыка действительно проповедует сатанистскую веру, в этом ее назначение, а проповедует она так, что это может лишь повредить умам впечатлительных молодых людей. К примеру, в чартах альбомов за эту неделю мы видим на десятой позиции долгоиграющую пластинку, содержащую однозначную инструкцию: «Жгите церкви к всем чертям». Яснее эти люди высказаться не могли. И ныне неизвестное лицо – или лица – воплощают эти порочные идеи на практике.
– В фокусе протеста вашей кампании находится так называемый «Фестиваль Ночи», который должен начаться в Уитби в ночь Хэллоуина, не так ли?
– Совершенно верно, Джеймс. Я здесь, чтобы заявить: я истово верую не только в Господню любовь и братство Святого Духа, но и в нашу великую демократию. Свобода слова – чудесная вещь. Но предоставлять трибуну группировкам, защищающим самое настоящее насилие, я подчеркиваю, самое настоящее насилие над основами нашей цивилизации – это уже слишком. Министр внутренних дел должен принять активные меры, прежде чем этот презренный культ зайдет слишком далеко…
Боврелл заметил, что режиссер подает ему сигнал «кончай».
– Я боюсь, что… – начал он, но Джонс был не в том настроении, чтобы кончать, не закончив речи, и просто-напросто увеличил громкость:
– Вот почему я убеждаю добрых христиан по всей стране…
– …к сожалению…
– …присоединиться к нашему крестовому походу…
– …на этом…
– …и показать, что в точности мы думаем обо всей этой грязи…
– …наше время…
– Следующая церковь, которая сгорит, – Джонс смотрел прямо в камеру, – может оказаться вашей. Давайте объединимся и не допустим этого!
Боврелл издал вздох облегчения. Режиссер яростно показывал, как надо резать горло врагу, что, как понимали посвященные, означало «заткни ебучего ублюдка».
