I
Кто– то нарисовал на стене перевернутый крест. И целую чертову дюжину радостных черепов, обтекающих красной краской и явно стебущих троицу юных девиц, преклонивших пред ними колени на скользкий холодный бетон, как будто пришла пора для какого-то несвятого причастия. И, хули тут говорить, так и было. Деб засунула руку за пазуху кожаной куртки, извлекла на свет божий какой-то бумажный пакетик и осторожно его развернула. Музыка, долетавшая до толчка, превратилась в глухое невнятное буханье баса, но подружки все же узнали завывающее вступление к свежайшему синглу «Псов Тора» и обменялись взглядами избранных, а Деб нежно щелкнула ногтем по краю пакета и высыпала чуть-чуть порошка на крышку толчка.
– Деб, она розовая.
– Да знаю я, хули. Джез говорит что она круче торкает.
Тиш тихо хихикнула:
– Ну ему ли не знать. Этот хуй затолкал себе в нос больше грамм, чем весь ебаный Лидс вместе взятый. Давай, бля, дели.
Деб вытащила из-за пазухи бритву, висевшую у нее шее, и раскропалила скорость, чтоб не осталось комков. Потом двумя ловкими взмахами произвела на свет божий три прекрасных дорожки.
– Ебаный в рот, у меня же с собой нет лове…
– И у меня нет. Ебать тебя…
– Ща, один сек, – Тиш порылась в карманах, – вот он где, бля.
Она извлекла из кармана слегка мятый флаер чьего-то будущего турне и стала сворачивать в трубку.
– Наконец-то эта хуйня хоть зачем-нибудь пригодилась.
– Даа, – согласилась Деб, – Имейте в виду, этот Ричи – кореш что надо, он мне сказал мы сегодня сможем пройти хоть за дырку от бублика…
– Вот пусть и ебет свою дырку от бублика! Грязный ублюдок…
Девицы по очереди наклонились над крышкой толчка и занюхали скорость. Через пару секунд они, спотыкаясь, вывалились из кабинки в залитый ярким светом сортир и столпились у зеркала, чтоб завершить боевую раскраску. Они были похожи на ходячие трупы – белые лица, черные губы и здоровенные черные круги под глазами. Тиш была самой высокой из троицы, самой здоровой и все дела, ее длинные волосы были зачесаны вверх в виде черной колонны, презирающей силу тяжести. К ней постоянно влекло всяких тощих хануриков, жаждущих задохнуться в ее мощных сисярах. Сэл и Дэб были обе такие же тощие, как те ханурики. Сэл выбрила себе две трети башки, и оставшийся черный ирокез был гофрирован на хуй. Волосы Дэб прямыми мертвыми патлами висли до самых плеч. Все в наколках и рваных ажурных чулках и викторианских корсетах из китового уса и фальшивых брильянтах из лавки старьевщика в Уитби все они трое смотрелись пиздец охуительно круто.
Когда он вывалились из сортира и ломанулись сквозь клубный тусняк, кто-то крикнул:
– Ха, это ж три ебаных ведьмы! Все ништяк, цыпочки?
– Йее, – Тиш хихикнула снова, – Но, бля, берегись, Билко, а то я тебя заколдую в пизду.
– Чо, превратишь меня в стремную жабу, да?
– Очень надо, ты, хуй уродливый, ты и так похож на стремную жабу.
– Какой-нибудь гадости, цыпочки?
– Нет уж, спасибо! – хором пропели все трое – и их хохот исчез вместе с ними в толпе.
Билко был широко известным банчилой, банчившим гадостью редкостно стремного качества, которую он вдобавок бодяжил чем только можно, чисто от жадности. Выглядел он потрясающе – сломанный нос и выпученные глаза, казавшиеся еще огромней за толстыми стеклами очков в толстой черной оправе, очков, навсегда прописавшихся у него на носу, и вечная банка СУПЕРКРЕПКОГО ЛАГЕРА(tm) в лапе, без которой его почти никогда не видели; Билко умел был прикольным парнем, когда не втыкал или не отъезжал от побочек всякой бодяги, которую вечно пихал себе в вену – но так как это случалось не очень-то часто, мало кто слышал о Клевом Билко. Дэб всегда считала его просто клоуном и изо все сил старалась не вспоминать, как однажды купила у него дэцл дряни, а потом всю неделю валялась, как труп в лихорадке. Впрочем, хоть раз поимев такой опыт и научившись не хавать его ушлый треп – типа, «дайте наличку и я чисто щас прошвырнусь и стопудово куплю вам нормального торча» (после чего он с гарантией испарялся хуй знает куда на все несколько сраных недель) – вы могли быть уверены: Билко вполне безобиден. Но он никак не был частью культурной программы ни в эту свободную ночь, ни в какую другую.
Клуб «Адский огонь» был набит под завязку: вечерок светил оказаться вполне заебатым. В качестве разнообразия местность была полна похотливо пасущих молодчиков в готическом стиле – вместо привычного сборища университетских юнцов, косящих под педиков-декадентов только из-за того, что были полнейшим отстоем в постели – и Дэб утешала себя надеждой, что в этот-то раз найдется хотя бы один настоящий мужик, который с радостью клюнет на предложение выебать в одного всю их верную троицу. Она уже присмотрела себе особенный экземпляр. Новый кадр, она его раньше не видела. Он стоял у дверей, когда они вошли внутрь. Он казался изнеженным, почти что женоподобным, полные крови глаза слегка и небрежно обведены черной кохлой. И, в отличие от всех прочих клубистов, у него были белые волосы, они были сложены в аккуратную и никогда не устаревавшую прическу. Он пялился в пол, избегая смотреть в глаза завсегдатаям, которым он раздавал свои флаеры. Несмотря на его откровенную некрутизну, в нем было что-то чудное, что-то, из-за чего он казался гнилым и порочным, что-то, от чего ее кровь напрочь заледенела, а пизда зачесалась от похоти. Одна только мысль о его вставшем хуе – и Дэб охватили судороги огня.
«Вы знаете, где я тусуюсь, цыпочки!» – крикнул Билко вдогонку троице. Но никто не услышал, и до Билко дошло, что на этот раз стопудово послали вовсе не его гадость, а конкретно его самого. Он бухнул своего СУПЕРКРЕПКОГО ЛАГЕРА(tm), похлопал себя по карману, услышал шуршанье надежных запасов, с облегчением выдохнул и заработал локтями, вбуравливаясь в толпу.
Сортир вонял до самых небес. Повсюду валялись забытые клубные флаеры, впитывая пиво с мочой, а вода, что упорно текла неизвестно откуда, образовала на потолке чудные бетонные сталактиты. Билко вытащил из кармана скорость и произвел небольшую разминку в умственной арифметике. Планы были такими: продать два пакета и инвестировать выручку в вечернее пиво, а третий пакет приберечь для себя и для троицы Деб и безжалостно вынюхать вместе с ними, так сказать, козырь, который он вытащит из кармана и сунет ей прямо в лицо, когда крыша ее поедет от отходняка. Но данный расклад был весьма нереален – мало того, что Дэб едва обратила внимание на него, похоже, что Джез до хуя недосыпал в пакеты. Сраный ублюдок. Ебать их всех начерно, думал Билко, я снюхаю все и спизжю пиво у Рона когда слезу с ебаного потолка.
* * *
Когда через несколько часов свет, наконец, врубили, из Тиш, Сэл и Дэб мозги вылетали вместе со скоростью, и они хохотали, как школьницы-сатанистки. Да, бля, это была Ночь Зла. Танцпол оккупировала парочка готических японцев, они танцевали брейкданс, как зловещие роботы, а все остальные стояли вокруг с опущенным видом и пинтами гиннесса, лагера или черного кофе. Ну, скажем так, почти все; казалось, Билко был всюду, куда б она ни посмотрела – он хаотично метался, как угорелый выебанный хорек, и нес околесицу каждому, кто был в состоянии слушать; глаза он таращил еще пуще обычного и постоянно оглядывался, чтобы встретить взгляд Дэб. Было вполне очевидно, что он хотел впечатлить ее, но сама мысль о том, чтобы трахнуться с Билко… ну, скажем, это была просто жуткая мысль.
