Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Одним словом, пусть неудачник плачет.
«Таинственные отправители» названы так и не были. Да их имена никто и не собирался публично объявлять. Одесский губернатор на запрос, почему он снабдил Ашинова оружием и военными припасами, ответил: «Я думал, что правительство сочувствовало этим предприятиям; что же касается вооружения и снабжения, то оно было доставлено из Николаева морским ведомством».
Излагая все эти факты, Ламздорф сделал вывод: «Между собою мы должны признать, что это печальное происшествие явилось очень кстати, чтобы открыть Государю глаза и проучить наших псевдопатриотов, столько раз вводивших Его Величество в заблуждение».
Над замыслами, подобными ашиновскому, всласть поиздевался Салтыков-Щедрин. В его «Современной идиллии» странствующему полководцу Полкану Самсонычу Редеде «в Африке посчастливилось». Он поступал на службу то к эфиопскому царю, то к египетскому хедиву, то к зулусскому правителю. Всех африканских владык, которым Редедя служил, взяли в плен, но зато он сам «везде получил прогоны и суточные по расчету из Петербурга». Сражений Редедя не выигрывал. Но московские купцы и «петербургские патриоты-концессионеры» были от него без ума. «В особенности пленял Редедя купеческие сердца тем, что задачу России на Востоке отождествлял с теми блестящими перспективами, которые при ее осуществлении должны открыться для плисов и миткалей первейших российских фирм».
Щедрин писал об этом еще в начале 1880-х. Но у него есть уже и Редедя, и черноокий Лампопо, и, главное, он углядел тех торговцев миткалями, которые снабжали деньгами авантюристов.
Создание поселения в Джибути сорвалось, но в середине 1890-х началось быстрое сближение России с Абиссинией, правда, без создания поселений колониального типа. Абиссинии угрожало тогда итальянское вторжение. У итальянцев был удобный плацдарм: Эритрею они уже захватили. Абиссиния оказалась заинтересованной в связях с Россией. А отправленный в Аддис-Абебу с «духовной миссией» архимандрит Ефрем в своей книге «Поездка в Абиссинию» писал: «Рядом с сближением на почве религиозной для нас представилась бы возможность воспользоваться дружбой и в политических интересах. Наше отечество могло бы приобрести сильную позицию на красноморском побережье, у впадения Чермного моря в Индийский океан. И тогда мы оказались бы в силах, в случае надобности, задержать Англию на границах Индии и обеспечить нашему флоту свободное прохождение в воды Дальнего Востока».
А через три месяца в Петербург приехала абиссинская дипломатическая миссия.
В конце того же года двадцатитысячная итальянская армия вторглась в Абиссинию. Абиссинскому негусу (императору) Менелику, которого за его реформаторскую деятельность сравнили с Петром I, удалось организовать отпор и разгромить итальянцев. Однако этим не кончились опасности, нависшие над страной. Тогда, в разгар колониального раздела Африки, не только Италия, но и Великобритания не прочь были поделить Абиссинию на сферы влияния.
В марте 1896 г. Российское общество Красного Креста решило отправить в Абиссинию санитарный отряд и ассигновать для этого 100 000 рублей.
Выпустили даже необычный нагрудный знак: «Православным братьям Абиссинии. Красный Крест России. 1896».
Был укомплектован отряд во главе с генерал-майором Н.К. Шведовым. Врачи, лекарские помощники, фельдшеры, санитары и медицинские сестры. И несколько офицеров. Сестер пришлось вернуть с дороги, из Египта, после того как итальянцы отказались пропустить отряд через Эритрею и ему предстояло идти более трудным путем.
С конца мая, когда отряд достиг Харэра, там был открыт амбулаторный прием. И с июля в Аддис-Абебе стал действовать русский госпиталь.
В феврале 1898 г. в Аддис-Абебу прибыла российская императорская миссия. Ее приезд фактически означал установление постоянных дипломатических отношений. Во главе миссии был поставлен П.М. Власов. Он имел не только высокий ранг действительного статского советника, но и большой опыт дипломатической работы на Востоке — в Персии и в Иерусалиме.
Миссию сопровождал конвой — двадцать казаков под начальством подъесаула лейб-гвардии Атаманского полка П.Н. Краснова. Да, того самого Краснова. В гражданскую войну он, уже генералом, был одним из вождей Белого движения. Потом стал писателем, хотя и не отошел от политической деятельности. Пожалуй, наибольшую известность получил его роман «От двуглавого орла к красному знамени». Но первый его литературный опыт — книга «Казаки в Абиссинии», изданная еще в 1899 г.
Это было первое дипломатическое представительство России в Черной Африке.
Новая роль Южной Африки
Казалось бы, с 17 ноября 1869 г., когда Суэцкий канал открыли для судоходства, жизнь южной оконечности Африки обрекалась на забвение.
Караваны океанских кораблей уже не должны были огибать мыс Доброй Надежды и заходить в южноафриканские порты. Уходила в прошлое роль Капстада-Кейптауна как «морской таверны» на полпути между Европой и странами Азии. С его улиц должен был исчезнуть тот разноязыкий матросский сброд, который прежде, пестрыми потоками растекаясь повсюду, приводил в движение всю городскую жизнь, заставлял ее бурлить.
Еще Иван Александрович Гончаров предрекал это, когда писал о путешествии на фрегате «Паллада». Он восхищался природой, климатом Южной Африки, но к ее экономическим перспективам отнесся скептически. «Здесь нет золота, и толпа не хлынет сюда, как в Калифорнию и в Австралию» [80].
Что ж, Гончаров писал это, когда намечалось строительство Суэцкого канала, а с южной оконечности Африки уходили на север караваны бурских переселенцев. Они уходили от английского владычества и основывали за рекой Вааль свою республику Трансвааль, а возле реки Оранжевая — Свободное Оранжевое Государство (в просторечии — Оранжевая республика).
Ничто не предвещало всемирного бурного интереса к этой дальней части.
Но получилось так, что именно с этого времени, с конца 1860-х и начала 1870-х годов, о Южной Африке стали говорить так много, как никогда раньше. На протяжении полутора десятилетий, с 1869 по 1886 г., здесь, и к тому же на отдалении друг от друга всего в несколько сотен километров, были обнаружены крупнейшие в мире месторождения алмазов и золота. Этот феномен природы так ошеломил тогдашний мир, что был назван «вторым открытием» Южной Африки. Алмазы были найдены в конце 1860-х близ слияния рек Вааль и Оранжевой, в области, названной Западным Гриквалендом. Одновременно обнаружили и золото в междуречье Замбези-Лимпопо, но в этот глубинный район Южной Африки европейцы в те времена могли добраться лишь с большим трудом, через безводные пустыни и почти неизведанные земли. Поэтому золотая лихорадка началась лишь полтора десятилетия спустя после алмазной, в середине 1880-х годов, когда громадные месторождения золота были обнаружены в другой части Южной Африки, на уже освоенных европейцами трансваальских землях. Оказалось, что желтым металлом богата горная область в центре Трансвааля — Витватерсранд («Горный хребет белой воды»), или сокращенно Ранд.
Как только алмазы были найдены, Оранжевая республика заявила, что месторождение находится в пределах ее территории и является ее неотъемлемой собственностью. Но события развивались по той методе взаимоотношений великих держав с малыми, которую наглядно показал Марк Твен в одном из его рассказов: «…между Великобританией и Сиамом возникли недоразумения по поводу пограничной линии, и, как сразу же выяснилось, Сиам был не прав» [81].
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
