— Что сошло, Лиля? Ты можешь объяснить? — Женя от нетерпения села на самый краешек кресла, вытянувшись всем телом к Лиле, и, глядя, как та вспоминает, нервно покусывала губы.
— Он стал смотреть на меня иначе, — наконец продолжила Лиля. — Без усмешки, как раньше, словно рассматривая красивую куклу. Я видела, что ему нравилось немножко играть мною, показывая свое превосходство, покровительствуя мне, делая независимый вид, но мне это никогда не мешало.
— Почему? — Женя искренне недоумевала. — Мужик всячески демонстрирует, что просто развлекается с тобой как с куклой, красивой и дорогой, а ты спокойно заявляешь сейчас, что это тебя не трогало! Объясни! Насколько я знаю, ты нормальная баба и тебе, если ты любишь мужика, в первую очередь нужно его уважение!
— Конечно, конечно. — Лиля торопливо попыталась успокоить Женю. — Я и сама не знаю, почему я ему верила, наверное, сердцем чувствовала, что то, что он мне демонстрирует, на самом деле лишь игра, попытка скрыть настоящие чувства.
— Но зачем ему было их скрывать? — не понимала Женя.
— Я не знаю. — Лиля подняла на Женю измученные глаза. — Честно, не знаю. Я полюбила его сразу, а он — не знаю.
— Ты так спокойно говоришь об этом, — возмутилась Женя, — словно тебе было все равно — любит он тебя или нет!
— Но это правда! — Лиля с улыбкой и удивлением смотрела на Женю.
— Ты что, издеваешься? — Женя никак не могла взять в толк, что Лиля говорит серьезно.
— Женечка, — как можно более ласково начала Лиля, — не обижайся на то, что я сейчас тебе скажу. Обещаешь?
— Лилька, брось свои глупости!
— Нет, обещай! — Лиля была непреклонна. — А то не буду рассказывать больше ничего!
— Хорошо, — испугалась Женя. — Обещаю.
— Понимаешь, — осторожно продолжила Лиля, — тебе трудно меня понять потому, что ты сама никого еще не любила. Ты делаешь ту же ошибку, что и большинство женщин: им кажется, что важнее, когда любят их. В каком-то смысле это, конечно, безопаснее и выгоднее, но это не любовь, а обыкновенный расчет. Когда ты полюбишь сама, все, что тебе будет важно, это чтобы хорошо было твоему любимому. А как он к тебе относится — это не так уж важно. Хорошо, если любит тебя. Но из двоих кто-то обязательно любит больше, а кто-то меньше. Ну и что? Когда видишь любимые глаза, чувствуешь прикосновение любимого тела — это и есть счастье! И совсем не влияет на это, что чувствует он к тебе. Я не могу любить его меньше, если он что-то делает не так, как мне хочется! Понимаешь? Я не могу даже сердиться на него, совсем не могу! Мне нравится в нем все!
Лиля засмеялась, видя, что Женя совсем стала грустной.
— Ты что, не веришь мне? — спросила она ее.
— У меня такое впечатление, что я говорю с марсианкой. — Женя вздохнула. — Ты заставляешь меня поверить, что поговорка «Любовь зла, полюбишь и козла» правильная!
— Ну да! — недоуменно засмеялась Лиля. — Женя, все поговорки правильные! Или ты сомневаешься только в этой?
— Я все равно ничего не понимаю! — Женя была явно расстроена. — Ну пусть я дура, не понимаю, что такое любовь…
Лиля не дала Жене договорить:
— Любовь и нельзя понять! О чем ты? — Лиля действительно возмущалась. С одной стороны, ей было жаль Женю, но с другой — она не могла не защитить любовь. — Любовь — это чувство, а чувство — это сердце! И ум здесь ни при чем! Рассуждать на тему любви и любить — это совсем разное! Но я бы сказала, Женечка, еще более жестко: рассуждать про любовь не только бессмысленно, но и бесчестно! Ведь если рассуждаешь, значит, не любишь, но тогда что ты об этом знаешь! На этот счет есть хорошее высказывание: «Кто знает — тот не говорит, кто говорит — тот не знает». Просто Андрей однажды признался мне, что с ним случилось то, чего он никак от себя не ожидал. Я думаю, он полюбил. Ведь любовь не подчиняется воле человека, вот и он неожиданно вдруг понял, что ничего с собой сделать не может: сердцу не прикажешь! Вся жизнь становится подчинена любви: ты не можешь без любимого жить, а если пытаешься себе лгать, то все равно погибаешь от тоски. Для Андрея все это было почему-то не так, как для меня. Видимо, он мучился оттого, что я замужем, но сделать ничего не мог.
— А ты сказала Андрею, что любишь его?
— Да, конечно. Но это ничего не изменило: мы не могли пожениться.
— Но почему?
— Мы могли только сбежать — Александр Борисович никогда бы на развод не пошел.
— Откуда такая уверенность? — возмутилась Женя.
— Ты не знаешь его, — коротко ответила Лиля. — Андрей понял меня, и мы решили сделать паспорта и уехать. Когда он это решил — сразу стал веселым, словно ожил. Вот и все.
— Что все?
— Его убили.
Лиля смотрела в окно, снова безучастная и побледневшая. Тут только Женя рассмотрела, что Лиля плохо выглядит: лицо осунулось, под глазами появились темные круги, волосы потускнели и стали жесткими, как солома.
— Лиля, тебе нездоровится?
— Ничего. — Лиля вымученно улыбнулась.
— А по ночам ты спишь? — не унималась Женя.
— Сплю. — Лиля отвела взгляд от окна и испуганно посмотрела на Женю. — Сны, правда, какие-то странные.
— Расскажи!
— Да ну. — Лиля сморщилась так, словно взяла в руки что-то очень отвратительное. — Мне не хочется. Правда не хочется!
— Расскажи! — почти приказала Женя.
— Ну, приснилось сегодня, например, что я сижу за игровым столом в казино.
— А ты там когда-нибудь была?
— Нет, никогда не была, но почему-то я не сомневаюсь, что это было казино. Вокруг меня за столом сидят одинаковые черноволосые мужчины, все в черных костюмах.
— Как это — одинаковые? — не поняла Женя. — Одеты, что ли, одинаково?
— Нет, не только. Они вообще все как один — на одно лицо. Ну, словно одного и того же отпечатали несколько раз. Но говорил только один из них. Он посмотрел на меня так, что мурашки побежали по спине, и я поняла, что это и есть дьявол. Он смотрел на меня как на дурочку, я вжималась при этом в кресло от страха и бормотала про себя: «Господи, помилуй!» Он это услышал или мысли мои прочитал, не знаю, но засмеялся и сказал, что это ему нравится. А потом нагло так спрашивает, что я еще знаю. Я начала читать «Отче наш», он сразу, мгновенно, прихлопнул мою нижнюю челюсть своей рукой снизу, стал серьезным и сказал, что вот это ему уже не нравится. И я проснулась оттого, что читала вслух «Отче наш».
— Ты что, молитвы знаешь? — удивилась Женя, вспомнив, что ни разу не видела на Лиле крестика.
— Нет, не знаю.
— А как же, говоришь, читала? — недоумевала Женя.
— Не знаю, Женечка! Читала и крестилась, представляешь? А теперь вот и крестик надела. — И она показала маленький крестик на серебряной цепочке.
