Аманда неожиданно вернула его на землю:
— Вот так, Мак. Мы закончили. Нашли что-нибудь интересное для своей кухни?
«Тебя. Тебя в кухне». Он вдруг понял, что она весь день впервые обращается к нему по имени. Ну, что ж. Явный прогресс.
— Конечно. У меня теперь появилось новое представление о кухонном дизайне, — ответил он, стараясь говорить в общем. — Но где продавец? Надо узнать сроки поставки.
— Это можно сделать по телефону. Неплохо бы для сравнения заглянуть еще в один магазин. Затем мне нужно посмотреть еще некоторые материалы. Готовы?
Он кивнул, и она пошла к выходу, ловко увертываясь от других покупателей и их сумок.
Мак старался представить себе ее стиль поведения с пациентами. Организовывая то, что для нее наиболее важно, она всегда выдерживает принцип «никакой ерунды». Но у Мака другие намерения. Когда они вышли из магазина, он предложил пообедать:
— Лично у меня мозги работают лучше, когда желудок полон. А у вас?
Аманда взглянула на часы.
— Половина третьего! Извините меня. Вы сегодня ели что-нибудь?
Когда она подняла на него глаза, Мак увидел в них искреннюю заботу. Если Аманда не держала себя в узде, ее естественная теплота вырывалась наружу. У него напряглось все тело. Голод — это второстепенно. Черт побери, она такая настоящая. В ней так легко вызвать эмоции. Он вдруг понял, что она рождена для того, чтобы оказывать помощь другим, и, наверное, она классный физиотерапевт.
— Нет, я не ел. А вы?
— Конечно, я бы тоже не прочь перекусить, — сказала она, останавливаясь перед лотком с едой у входа в магазин. — Как насчет хот-дога? — Вряд ли профессиональный шеф-повар опустится так низко. — Нет? Не хотите?
— Уговорили. Посмотрим, что там есть. Я знаю, вы экономите время, — улыбнулся он.
— Уверены? — Аманда щедро намазала булку горчицей.
— Это все, что вы умеете? — пошутил он, накладывая на булку кучу всякой всячины. — Мы ведь не хотим, чтобы обед был примитивным, — поддразнивал он ее.
— Это что — соревнование? — спросила она, добавляя в целях стратегии лук.
— Держу пари, — он добавил еще больше лука, — суть этого блюда — выше и шире.
Аманда засмеялась, груда съестного на его булке все увеличивалась.
— Так. Посмотрим, как вы сумеете съесть это чудовище.
Соревнование началось. Они уселись на скамью и прежде, чем откусить первый раз, посмотрели друг на друга. Щеки у Аманды раздулись, как у бурундука.
Когда она наконец смогла проглотить, то засмеялась:
— Больше не могу. Вы видели, как на нас смотрели дети?
— Поверьте мне, они вами восторгались. — Он с удовольствием наблюдал, как в глазах у нее заиграли веселые искорки. Она могла быть славным малым, когда захочет. Ему в его жизни нужны эти ее качества. — Я хотел бы от вас еще многому научиться, бурундучок, — мягко признался он.
Он сказал это как раз тогда, когда Аманда откусила от булки еще раз. Ее глаза блестели. Он позволил себе так назвать ее, потому что у нее забит рот и она не может ответить. С решительным выражением на лице она потянулась к его руке с хот-догом и направила ее к его рту. Что она имеет в виду было ясно без слов: ешь и заткнись.
Он с удовольствием принял вызов.
Когда она постучала в дверь домика на колесах, у нее было такое же настроение, как тогда, когда они беседовали на заднем крыльце. Ее боязнь быть рядом с Маком лишена каких бы то ни было оснований, сказала она себе. Мак флиртовал так, самую малость и прекрасно вел себя весь день. Но прикосновение и его поцелуй она тем не менее хорошо помнила. Она что, на неприятности нарывается?
Через минуту он открыл дверь:
— Привет, бурундучок. К Джей Ди сегодня приезжают дети. Поэтому мы ужинаем вдвоем.
Взяв за руку, он аккуратно свел ее со ступеней. Аманда Целый день старалась не вспоминать его голубые глаза. Обратный путь был очень веселым. Мак развлекал ее остроумными замечаниями всю дорогу.
Они побывали в антикварных лавочках, мебельных магазинах и даже в магазине спален. Мак предложил шелковые простыни малинового цвета. Она сказала, что малина, это на десерт. Шелковые простыни тоже, заметил Мак. После этого по ее настоянию они вернулись в строительный магазин.
Увидев освещенный свечами стол, она решила, что Мак откладывал серьезные романтические объяснения до тех пор, пока они не останутся одни.
Войдя внутрь Аманда сказала:
— Вы и Джей Ди оба любители льстить. Поэтому думаю, что одного из вас вполне достаточно.
— Вы хотите сказать, что я не могу предложить ничего большего, чем Джей Ди? Ну, я уничтожен. — Его улыбка опровергала его слова.
В маленьком домике на колесах на Аманду вдруг нахлынули воспоминания о первом в своей жизни поцелуе. Она была влюблена отчаянно, главным образом потому, что мальчик должен был уезжать. Ей было тогда всего четырнадцать лет. Она отбросила глупые мысли.
— Я слышала, что вы отличный повар, — сказала она Маку, поддразнивая.
— Точно, черт побери. Я этим зарабатывал на жизнь, — ответил он.
— Знаю. А вы не скучаете по созданию ужинов для великих?
— Нисколечко. Некоторые из них были хуже, чем штрудель.
Аманда улыбнулась, понимая, что он в свое замечание включил и Даррелла.
Хозяин официальным жестом указал на маленький столик, накрытый белой льняной скатертью, и налил ей бокал шардоне.
Аманда подумала, что его надежды на то, что она будет десертом, напрасны, но когда Мак пододвинулся, чтобы подать ей бокал, он задел ее руку и поднес вино к ее лицу, скользнув по прохладной щеке. Она не была готова к ощущению, которое испытала. Прикосновение было подобно ласке возлюбленного.
Она не могла на этот раз отстраниться, очарованная тем, что видела в его глазах: свет свечи смягчил черты лица, околдовывая ее лучше любого волшебника.
Отодвинув бокал, он положил свободную руку ей на шею и начал медленно проводить большим пальцем по линии подбородка, осторожно подбираясь к губам. «Он хочет поцеловать меня, — подумала Аманда, — на закуску».
Глава 7
Отступив назад, Аманда взяла свой бокал из его руки, избегая смотреть ему в глаза. Она старалась не обращать внимания на утонченность обстановки: скатерть, свечи, цветы, серебро.
Вместо этого, оглядевшись, она в целом оценила обстановку.
— Красиво. Но я не могу представить, как вам удается готовить в таком ограниченном пространстве, — сказала она и села, пока ее не подвели ставшие совсем резиновыми колени. Его передвижной домик был меньше, чем ее. С одной стороны кухня, с другой — складывающаяся двуспальная софа.
