— Я просто шучу, — мягко сказал Зак. Он поставил бутылки на стол и оглянулся в поисках бокалов.
— Так же, как ты шутил, когда думал, что я шпион команды Ричарда?
Зак стал разливать янтарное пиво, Он остановился, наполовину наполнив один бокал, и поставил бутылку на стол.
— Я тысячу раз извинился за это. Не знаю, что еще тут можно сказать…
Она потрогала лепестки фрезии. Прикосновение разбудило нежный, пряный аромат цветка.
— О'кей. Это было несправедливо. Начнем сначала. Больше не будем воевать.
— Выпьем за это. — Зак протянул ей пиво, и они чокнулись.
Зак сделал глоток и удивленно взглянул на нее:
— Хорошее пиво!
— Я же говорила. — Лайла улыбнулась. Она вдохнула чистый дрожжевой запах пива.
От желания в его глазах сердце у нее сжалось. Он сделал еще один глоток.
— Когда-нибудь я научусь слушать тебя.
Она схватила вилку, испугавшись, что он может взять ее за руку.
— Надеюсь, однажды это произойдет.
За едой они обсуждали саботаж. Оба согласились, что это должен быть кто-то из команды «Черепахи» или «Хатлэнда», но вот кто? Они заговорили о завтрашней гонке против синдиката «Хатлэнд».
Слушая Зака, Лайла все больше смущалась от противоречивых чувств. Как мог мужчина, так мало веривший в ее силы, быть таким неотразимым, таким сексуальным?
Зак отодвинул пустую тарелку и облокотился на стол.
— Как тебе Сан-Диего по сравнению с Сосалито?
— Сан-Диего отличный город, но я готова уехать обратно домой. — Лайла отпила пива. — Мне не хватает холодной погоды.
— Мне тоже. Я скучаю по офису. Он находится в районе складов, вдоль побережья. Отличный вид на Золотые Ворота. Ничего не сравнится с этим, правда? — Он подпер рукой подбородок. Его глаза цвета хереса светились, казалось, жар, исходящий от его взгляда, способен растопить шоколад. Он уже размягчил сердце Лайлы. — Теперь, раз уж мы знакомы, ты просто должна помочь мне при испытании новых моделей. Я понятия не имел, что мы живем рядом.
Лайла сделала глоток.
— В двадцати минутах езды.
— Как ты начала заниматься всем этим?
Лайла сосредоточенно чертила вилкой узоры по рису, оставшемуся на тарелке.
— После того как я и отец… после Олимпийских игр я была сыта по горло соревнованиями. Хотела делать что-нибудь самостоятельно. Взяла деньги, заработанные на ценных бумагах, купила грузовик, снаряжение для старта и открыла свою мобильную мастерскую по ремонту такелажа.
Зак содрогнулся:
— Я никогда никому не говорил этого раньше, но я ненавижу высоту. А ты каждый день взбираешься на мачты?
Она кивнула:
— Обожаю. Много раз в день приходится взбираться наверх, я ведь одна в порту этим занимаюсь. Кроме того, вид сверху просто потрясающий. Ничего не может быть лучше, чем вид на Золотые Ворота с высоты сорокафутовой мачты.
— Охотно верю. — Зак провел пальцем по этикетке на бутылке пива. — А как насчет тебя с Холтом? Кстати, когда вы были помолвлены?
— Мы познакомились на серии гонок небольших яхт в Сан-Франциско, когда нам было по восемнадцать лет. — Она улыбнулась, вспоминая. — Он был высоким, смуглым, привлекательным, я сразу в него влюбилась. Мы встречались около года, потом он сделал мне предложение.
Лайла поставила бутылку на стол.
— Так как Рич был яхтсменом, мой отец не был против. Конечно, при условии, что наши отношения не помешают парусному спорту.
— А почему вы расстались?
Она вздрогнула.
— Мы лучше уживались как друзья. Я благодарна судьбе, что мы поняли это раньше, чем была запланирована свадьба. Забавно, но мне кажется, мой отец был расстроен больше, чем мы оба.
Зак взял руку Лайлы. Она напряглась, но его пожатие обещало поддержку, и большие пальцы, обхватившие ее почти детские ладошки, подарили ей чувство покоя и безопасности. Она успокоилась.
— Знаешь, — сказал он, — ты всегда волнуешься, вспоминая отца. Были проблемы?
Лайла подавила слезы, подступившие к глазам. Она моргнула, сосредоточилась на картине с фруктами, висевшей на стене. Она никогда ни с кем не говорила об отце. И вдруг ей захотелось рассказать о нем Заку.
— Мой отец был фантастическим мореплавателем и не таким уж фантастическим тренером. Но роль отца ему удавалась хуже всего. — Она ковыряла этикетку на бутылке. — Все должно быть совершенным, все и всегда. Никаких извинений, никакого второго шанса, никаких похвал…
Натюрморт стал расплываться — слезы готовы были брызнуть из глаз. Как будто не прошло этих трех лет после его смерти.
— Вряд ли он этого хотел, но все его поиски совершенства заставили меня сомневаться в себе, убили желание соревноваться. — Лайла смахнула слезы. — Вот почему я перестала участвовать в гонках после Олимпиады. Меня тошнило от этого, просто тошнило…
Зак сжал ее руку. Она не осмеливалась взглянуть на него. Не сейчас.
— Как он это воспринял?
— Он не был в восторге. — Она прикусила губу, чтобы сдержать дрожь. — Перестал со мной разговаривать. Как только я отказалась участвовать в соревнованиях, он ни разу со мной не заговорил.
— Черт! Даже перед смертью?
— Даже тогда.
— А остальные в семье?
— Я единственный ребенок. У меня чудесная мама. Многими своими успехами я обязана ей.
Лайла встала из-за стола и отнесла тарелки к раковине. Она годами не плакала о своем отце. Почему именно сейчас, хотела бы она знать? Из-за Зака. Мужчина, который готов обнаружить свою слабость, чтобы признать собственные ошибки и исправить их. Полная противоположность Алана Кука.
Моя посуду, Лайла постаралась взять себя в руки.
Зак сидел на стуле, подавшись вперед, с живым интересом в золотистых глазах.
— Так что заставило тебя вернуться к парусному спорту?
— Мне не хватало этого. К счастью, здесь немало владельцев яхт, которые помнят Олимпийские игры. Поэтому я предложила свои услуги шкипера на гонках. Потом, когда позвонили из вашего синдиката, я запрыгала от радости, что могу вернуться к гонкам.
Зак улыбнулся и покачал головой:
— А потом я провел тебя через все круги ада.
— Ты имел на это право. — Лайла откинулась на спинку стула. — Я бы тоже взорвалась, попади мне в руки новый шкипер.
Его глаза блеснули.
— Если бы ты попалась мне в руки, это не стало бы для меня проблемой. Уж поверь мне.
Жар разлился по ее телу. Лицо Зака стало серьезным.
— Почему Кубок? Доказать отцу, что ты на что-то способна?
